Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

Проведя неделю на складе в Добромеже, я не нашла ничего, кроме этих двух экземпляров, учитывая, что на них сохранились хоть какое-то намеки на то, что они принадлежали отцу Жозефины. Я не могла исключать, что там были и другие книги из его библиотеки, но отсутствие пометок или списка названий очень сильно меня ограничивало. Надо признать, меня слегка разочаровало поведение Жозефины и Эдельмиро Фритц-Брионеса. Я ожидала от них волнения, слез и более бурного выражения благодарности, но столкнулась лишь с молчанием. Даже старушка, когда сын протянул ей экземпляр «Острова сокровищ» и прочитал вслух аннотацию, лишь похлопала глазами и едва заметно кивнула, как будто нисколько не удивилась тому, что книга вернулась к ней в руки спустя столько лет.

– Вы хорошо поработали, Грета, – признал Фритц-Брионес.

Он вежливо меня поблагодарил, но не более того. Конечно, я и сама не нуждалась в том, чтобы они оказывали мне почести или пали ниц к моим ногам, но после такого путешествия по Германии, Италии и Польше я, честно признаться, ожидала от них чего-то большего.

Более того, у меня сложилось впечатление, что Фритц-Брионес с трудом сдерживался, будто моя работа удовлетворила его требованиям, но он все равно посчитал, что она недостаточно хороша.

– Так вы говорите, в том хранилище не было других книг моего деда?

Я снова покачала головой. Я уже объяснила ему, что изучила каждый экземпляр, даже те, что были в самом плачевном состоянии, но безрезультатно. Из всех книг, что Стратос продал Энри, на складе оставалось лишь около двадцати. Сложив тома в коробку, я отправила их почтой в Центральную и Земельную библиотеку Берлина, чтобы сотрудники выяснили их происхождение и, если возникнет повод, вернули их законным владельцам.

Не став забирать ничего из оставшихся книг, я заперла дверь хранилища цепью и мощным замком, который купила в деревне под бдительным взглядом Ченчо, наблюдавшим за мной со скептическим выражением лица. Прежде чем вылететь обратно в Мадрид, я зашла в парк Сташица, чтобы передать Юреку ключ, но вновь обнаружила его храпящим в палатке, так что оставила ключ одному из его приятелей. Помимо этого я отдала ему последние злотые, что оставались у меня в кошельке, и ушла до того, как Юрек проснулся, не желая вновь с ним прощаться.

– Понятно.

Эдельмиро Фритц-Брионес выглядел обеспокоенным. Он продолжал чего-то от меня ждать, но я понятия не имела, что это могло быть.

Сидевшая с ним рядом Жозефина продолжала сидеть, уставившись на книги. Я заметила, что в отличие от прошлого раза у женщины в руках не было «Неряхи Петера», к которому она, казалось, испытывала огромную привязанность. Я задумалась, было ли это чувство искренним или речь шла не более чем о притворстве, о тщательно продуманной сцене, целью которой было передать мне некое послание, которое я, кстати, без лишних вопросов приняла.

– Я сделаю перевод с оплатой за ваши услуги. Надеюсь, вы посчитаете эту сумму справедливой.

Он не сказал, сколько собирается мне заплатить, словно считал, что мы оба были выше столь низменных тем. У меня возникло искушение спросить его об этом, но я решила не затрагивать эту тему. Вместо этого я подняла другой вопрос, казавшийся мне неизбежным:

– Олег мне очень помог. – Фритц-Брионес прищурился. Казалось, ему было трудно вспомнить это имя, но как только он это сделал, то не понял, как с ним поступить. Я пришла ему на помощь. – Если бы не он, я бы не смогла дойти по следам Хербста до Рима и Вроцлава.

– То есть вы считаете, что он заслуживает награды. – Это не было вопросом, так что я не стала ничего отвечать. Фритц-Брионес наклонил голову. – Я об этом подумаю.

– Не думайте. Заплатите ему за работу.

Глаза мужчины вспыхнули: он не привык выслушивать чьи-то приказы.

– Посмотрю, что можно сделать.

Я не была уверена, что мне удастся получить от него что-то более конкретное, так что не стала спорить. От Олега я больше ничего не слышала. Я написала ему несколько сообщений, но он их проигнорировал. Видимо, до сих пор обижался, как я прогнала его тогда со склада отца Юрека.

Я не могла его за это винить.

Не то чтобы я по нему скучала, или типа того, но вот уже несколько дней у меня в голове крутилась мысль, которую я до сих пор отказывалась признавать: я повела себя как идиотка. В который раз, и их уже было немало. Очень жаль, что зарождавшаяся между нами дружба так резко оборвалась.

Какого черта меня настолько напрягали любые намеки на дружелюбие, даже самые тонкие? Почему я стремилась вычеркнуть из своей жизни всех, кто со мной сближался и заботился обо мне? Неужели я боялась, что Олег узнает, познакомившись со мной поближе?

В свою очередь, Марла была убеждена, что оборвать общение с Олегом было самым разумным решением, которое я могла принять. Когда я ей об этом рассказала, то единственное, что она мне ответила: она не понимает, почему я не послала его раньше.

Из размышлений меня выдернуло какое-то ворчание. Заерзав на инвалидном кресле, Жозефина бросила на сына жесткий, суровый взгляд.

– А что случилось с Хербстом? – перевел мужчина.

Он задал этот вопрос скептическим тоном, словно речь шла о какой-то незначительной теме, а не о том, ради чего он заставил меня туда поехать, в чем я все меньше и меньше сомневалась.

– Он жил во Вроцлаве до 1969 года, – объяснила я. – В середине этого года его следы оборвались. Возможно, он эмигрировал в другую страну или даже умер, впрочем, в последнем я сомневаюсь.

Марла несколько дней расследовала это дело. Она изучила несколько баз данных, но ей не удалось найти никаких доказательств смерти Хербста. Ни в некрологах, ни в официальных реестрах никакого библиофила, умершего в Польше, не значилось.

– Единственное, что мы выяснили – он вел дела с продавцом книг по имени Энри Каминский вплоть до дня своего исчезновения. Он продал ему большие партии книг, как будто хотел избавиться от части своей коллекции или, скорее, как будто ему нужно было поскорее собрать побольше денег.

– Вы полагаете, он мог переехать в другую страну?

Я не стала ничего отвечать, хотя это было самой правдоподобной теорией, особенно учитывая, что книги, который он продал Энри, явно были не самыми ценными в его коллекции. Человек, который занимался разграблением самых важных учреждений и коллекций Европы, имел бы на руках великолепную библиотеку. По