Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Это стало игрой, увлекательным хобби, вызывающим привыкание. Он узнал о ее регулярных маршрутах по кампусу, о ее любимых местах для занятий или встреч с друзьями, о ресторанах, которые она посещала, когда выходила вечером. Когда Лила играла главную роль в осеннем спектакле, Джона дважды ходил посмотреть на ее выступление. Он был свидетелем предсказуемого развития событий на первом курсе, лихорадочных вечеров перед экзаменами, пьяного флирта на танцполе, поздних ночных возвращений в общежитие, чтобы затащить в постель этих одноразовых парней. Он оставался ее далеким, верным защитником, заботясь о том, чтобы Лила была в безопасности. Заставляло ли это его когда-нибудь ревновать? Обижаться? Разве что немного; возможно, Джона теперь понял, как это было у Фицджеральда с Зельдой, почему принцесс запирают в башнях. Но все же он оставался невозмутим, сохраняя контролируемую дистанцию. Он будет ждать до той единственной идеально срежиссированной ночи, когда герой и героиня наконец встретятся. Тогда он увидел бы ее, узнал получше и полностью посвятил себя счастью Лилы.

Джона замедлил шаг, дойдя до знакомого большого дуба на берегу Гудзона, обхватил сук руками и начал подтягиваться, его взгляд медленно, осторожно скользил по дороге, поднимаясь к отражающим глазам этих окон, которые теперь появлялись из растворяющейся ночи, бледные и огромные. Он с нетерпением ждал там, в священном бдении, чтобы позволить себе лишь на мгновение увидеть Лилу, выходящую на балкон, прежде чем продолжить путь. Оставалось недолго до ее появления. Она всегда это делала.

Его воспоминание о той далекой ночи было невероятно ярким даже сейчас, перед ним вновь возникла картина, отчетливая, как флэшбек в фильме – теплый вечер оттепели, вне времени, из той полузабытой зимы тринадцать лет назад, – ее лицо, сияющее, похожее на цветок, обращенное к нему… Лила, la belle dame sans merci[21], единственная жила́ в его сердце…

Тогда между ними было нечто особенное, нечто экстраординарное: искра, которая случается только раз в жизни. А потом она исчезла, и он обнаружил, что посвятил себя поискам грааля. Он чувствовал себя женатым на ней – вот и все.

То, что Лила забыла о великолепии их единственной романтической встречи, стало личной трагедией Джоны. Его единственным утешением, единственным бальзамом, облегчавшим терзания разбитого сердца, была та же ослепляющая надежда, которую когда-то испытывал Гэтсби: если бы он только мог повторить прошлое и все исправить, все вернуть, он бы стал таким, каким был когда-то. Тогда она, возможно, узнала бы его, осознав так же, как и он, что в глубине души никогда по-настоящему не любила никого, кроме него. И в одно прекрасное утро Лила Крейн наконец-то стала бы принадлежать ему.

* * *

Он тихо поставил стаканчик на ночной столик, и Мэгги приоткрыла глаза ровно настолько, чтобы увидеть логотип кафе «Уилсон», его тонкие, изящно выполненные линии.

– М-м-м… Спасибо, Джо. – Она подтянулась, чтобы сесть, густая копна шоколадных локонов каскадом упала на лицо, когда она сделала первый глоток.

– Сегодня там новый бариста, – произнес Джона, снимая промокшую рубашку. – Мой американо на вкус как удобрение.

– Нет ничего лучше чашки свежей утренней грязи. – Она слегка подула через отверстие для глотка. – Почему бы тебе не попробовать какое-то новое заведение. «Кава» намного ближе. А еще на Гудзоне есть одно местечко…

– Ты же знаешь, мне нравится постоянство. – Он снял шорты и бросил мокрую одежду на край корзины.

– Еще бы мне не знать. – Мэгги ласково улыбнулась ему, откинулась, опершись на локти, в своих белых трусиках, намек на ее соски чуть обозначился сквозь майку, и склонила голову набок. – Хорошо выглядишь, Дорифор, – проговорила она, пошевелив бровями. – Что, если я… возьмусь за резец и добавлю немного жизни в этот мрамор?

Он ухмыльнулся и покачал головой.

– Я бы с удовольствием, Мэгс, но у меня недостаточно времени. И от меня воняет. – Он направился в ванную.

– Разве душ нужен не для этого? – крикнула она ему вслед.

– Я не хочу пачкать простыни. – Джона включил воду и шагнул под струю. Он закрыл глаза, поднял лицо навстречу брызгам и принялся массировать пропитанные шампунем волосы до образования густой пены. Рядом раздался щелчок крышки унитаза, тонкое журчание. Он чувствовал, что Мэгс наблюдает за ним сквозь занавеску.

– Джо? – Она помолчала. – Могу я присоединиться к тебе?

Он понимал, что она делает это, пытаясь восстановить отношения после вчерашней ссоры, но, боже, у него просто не хватит сил. Не сейчас.

– Подожди минутку, хорошо? – мягко сказал он. – Я почти закончил.

Мэгги что-то тихо пробормотала, но он предпочел не расслышать, вместо этого сосредоточившись на звуке текущей воды; мыло хоккейной шайбой скользило по коже, пена шлепалась и пузырилась вокруг него. И к тому времени, когда он пригладил волосы, закрыл кран и отодвинул занавеску, Мэгги уже ушла.

Он нашел ее на кухне, она стояла к нему спиной и резала мясо. Мэгс была превосходным кулинаром, всегда готовила что-нибудь свежее, оригинальное – нечто аппетитное, причудливое, пикантно-острое. Она отталкивалась от своих корней: отца-итальянца и матери-мексиканки, восхитительный синтез. И хотя ее блюда всегда были вкусными, Джона заметил четкую корреляцию между их совершенством и ее темпераментом. Ему казалось, что чем злее была Мэгги, тем виртуознее становилась ее готовка. А в последнее время вкус ее блюд просто зашкаливал.

Он отодвинул стул и сел за разноцветный мозаичный столик, его пятка уже начала обычный беспокойный танец. Взял киви из вазы с фруктами, стоящей в центре, затем раскрыл карманный нож и начал срезать щетинистую кожуру. Он бросил ее в оставленный Мэгс стаканчик с капучино, и осевшая пена свернулась в пленку. Он заметил, что она не потрудилась переодеться – просто надела пару старых спортивных штанов, испачканных краской, со странным запахом отбеливателя. И хотя они были рваными и потрепанными, все равно обтягивали ее аппетитную задницу так, что у него зачесался язык от желания. Она натянула эластичные гетры до середины голеней, мускулистые линии ее икр напряглись, когда она встала на цыпочки, чтобы взять миску, до которой было не дотянуться. Он повертел лоснящийся киви между пальцами, откусил кусочек. Их тучная мальтийская кошка – Зельда – с кокетливым мяуканьем пробралась в кухню, затем запрыгнула на стол и уселась на задние лапки, многозначительно глядя на Джону. Мэгги принялась взбивать яичные белки именно так, как он любил, ее тонкие лопатки двигались, точно крылья, пышная грива волос вздрагивала от резких движений.

Он закрыл глаза, почувствовав острый укол вины. Когда они купили этот дуплекс два года назад, то назвали его инвестицией в