"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Нам сказали, что таким жутким способом, используя гипноз, Регина пыталась доказать Великой, что обладает исключительными способностями, – заметила Катя.

– Версия в воздухе витала, мы же были не слепые и не глухие, мы понимали, – на лицо Четвергова легла мрачная тень, делая его опять похожим на «гангстера» из старого фильма. – Но Регина клялась и Мармеладке, и ее матери, что она ни при чем. А принять версию, что это Великая так наказала свою маленькую ящерку, мы тоже были не в силах. И Мармеладка отказывалась верить. Как жить с таким? Сошлись, скрепя сердце, на том, что она сама себя изуродовала в истерическом припадке, так врачи решили в больнице… Долгие годы жизни Мармеладка уверяла в этом сама себя. Но вдруг произошли события в семье Риги – любовница Данилы отрезала себе пальцы. А потом и мальчик покончил с собой. И все случившееся напомнило Мармеладке о ее собственных увечьях, о ее судьбе, подняв такую бурю в ее безумном сердце… И жажду крови.

– Вы обвиняете Мармеладову в убийстве подруги?

– Я бы никогда вам такого не сказал. – Четвергов тяжко вздохнул. – Но я консультировался с юристами – ни одна психиатрическая экспертиза не признает Соню полностью вменяемой. В любом случае ей грозит не срок в тюрьме, а психиатрическая клиника. А она туда и так непременно попадет через несколько лет из-за ухудшения своего здоровья.

Глава 36. То, что скрыто

В Полосатовском отделе полиции, куда они приехали из Жаворонков уже поздним вечером, надо было спешно разбираться с текущими делами. Поэтому обсуждение услышанного отложили.

По нулевым результатам обыска Аллу Тюльпанову, вернувшуюся из больницы, следовало отпустить. И капитан Блистанов так и поступил. Ее сестру Веру Резинову предстояло тоже отпустить, основания для задержания имелись лишь в отношении ее мужа, которого оставили в тюремной больнице. Пока капитан Блистанов оформлял все документы, Катя спросила Веру Резинову:

– Это правда, что вы, когда гостили в доме на Арбате, делили одну детскую со Стасом Четверговым?

– Кто вам сказал? – Толстая кубышка, бывшая тюремная надзирательница Вера внезапно вспыхнула как маков цвет.

– Сам Четвергов, – ответила Катя.

– Помнит, значит, пацан… Да, правда. Великая привела меня в детскую в первый раз – мы только из Сочи вернулись, и объявила – будете здесь обитать вместе, он в роли старшего брата станет заботиться о тебе.

– И Стас о вас заботился?

– Нет. Он меня в упор не замечал. Он в Ригу влюбился. А я… а он мне так нравился… Считайте, я в него сама втюрилась пацанкой. Я, может, осталась бы у Великой, не ушла, если бы он, Стас, обратил на меня внимание. Но я ему была на фиг не нужна.

Катю поразило выражение лица Веры Резиновой, но расшифровать его точно она не могла.

– Ну а теперь зато я получу пусть и половину того, что от него уплыло тогда, – усмехнулась кубышка Вера. – Особняк его наследственный… наш арбатский дом. Мы же тоже дети Арбата. Может, он выкупит его у нас с сеструхой? Он же теперь сам богач.

– Насчет наследства еще как сказать, – заметила Катя. – Следствие в отношении вас с сестрой не закончено.

– Но вы же обещали мне свидетельствовать в мою пользу, что я мужа останавливала! – воскликнула Вера, и выражение ее толстого расцарапанного сестрой в драке лица вновь изменилось. – Дайте, дайте мне слово, что вы заступитесь за меня и коллегу своего тоже заставите! А я тогда… я вам открою одну вещь.

– Какую вещь?

– Тайную. Секретную.

Катя пожала плечами.

– Так обещаете мне? – Вера смотрела на нее в упор.

– Мы с Гектором Игоревичем расскажем, что мы видели. А вы действительно пытались своего мужа остановить. Так что за секрет?

– Та штука… талисман.

– Какой еще талисман? – Катя напряглась.

Капитан Блистанов оторвался от бумаг. Гектор возник на пороге кабинета.

– Я, когда мы вещи собирали для похорон, слышала, как Алка вам говорила про шкаф. Что она там видела что-то… Какую-то мерзость несусветную. Вы же эту вещь так и не нашли?

– Нет, мы ничего не нашли.

– Но она же была. Регина ее хранила как зеницу ока. Ей талисман, фетиш Великая завещала – ну, как главный сосуд, особую свою драгоценность… Вроде как хранилище…

– Хранилище чего?

– Я не знаю, я за все время, что с ними жила, так и не смогла дознаться, хотя пыталась, – ответила Вера Резинова и внезапно стала похожа на ту самую Верку-Шмыгу из своего странного детства. – Одно знаю точно – эта штука была у Великой. Она ею пользовалась, когда… ну, когда делала что-то… такое. Такое, понимаете? Я девчонкой разговоры слышала – Риги и Мармеладки, они шептались… Великая эту вещь получила от Аделаиды, а потом Регине передала – так все истинные Четвертые поступают.

Катя отметила, что Вера Резинова впервые сама произнесла имя Четвертых.

– Алка, проныра, в доме Риги фетиш в шкафу углядела. И это было совсем недавно. А теперь ничего в шкафу нет. Так я вам скажу – его кто-то забрал. Кто-то сейчас талисманом Четвертых владеет. Найдете, у кого он, – так вот вам и убийца.

– Но что именно нам искать? – спросила Катя.

– Я не знаю. Я фетиша никогда не видела. Алка в шкаф глянула мельком, да не рассмотрела, дура глупая… Я вам еще одно скажу важное: когда Сонька Мармеладка в сочинской гримерке в щеку себя ножницами пырнула и едва нос себе не отрезала, мы все на Ригу подумали. И я вам сказала – ее вина, я в этом уверена. Но Рига тогда все напрочь отрицала. Поэтому и другие слухи поползли, что это Великая так страшно наказала Мармеладку. А знаете за что? Якобы за то, что она пыталась сама воспользоваться фетишем. Забрать его, украсть у Великой.

– А сейчас фетиш, часом, не у вас? – с порога спросил Гектор.

– Вы же обыскали нашу… как вы тогда презрительно выразились, халупу, – ответила Верка-Шмыга и ухмыльнулась так странно, что Кате показалось – безумие и здесь очень давно пустило свои корни. Только они до поры до времени скрыты.

Глава 37. Алгоритм полосатика

– Ужин подан! – возвестил капитан Блистанов, едва лишь Вера Резинова, отпущенная из полиции, скрылась во мраке ночи.

И вывалил на стол из рюкзака с принтами «Матрицы» кучу бургеров, роллов, коробочек с наггетсами и пакетиков с жареной картошкой.

– Екатерина, все сейчас обработаем, не волнуйтесь! – Он кивнул на микроволновку, что специально приволок из комнаты отдыха при дежурной части.

Вскипятили чайник и уселись пировать на ночь глядя, обсуждая услышанное и увиденное, делясь впечатлениями. Катя подумала – как давно