Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

Он уже махнул рукой. Он знал, что это бесполезно, если она что-то решила. Ночнушка Диандры застегивалась на пуговицы на груди, и Итан впервые видел, чтобы столько пуговиц оказалось расстегнутыми. Опять же, раньше он толком об этом не думал. Она подобрала ночнушку и забралась на диван с ногами.

– Можно мне тоже стаканчик? – сказала его сестра.

Она указала на бутылку «Джека». Перри взглянул на него.

– Я не знаю.

Итан встал на ноги.

– Я иду спать. Смотри мне тут.

– Сам смотри, – отрезала Диандра.

Она взяла его пустой бокал и протянула Перри. Итан больше не хотел на это смотреть.

Он поднялся в свою комнату и повалился на кровать, даже не сняв одежды. Он подумал, что, если не слышит чего-то из-за музыки, можно считать, что ничего такого внизу не происходит, и все в порядке. Значит, можно спать, и он даже уснул, даже несмотря на то, что в какой-то момент музыка стихла и ему стало все слышно, только звуки доносились не снизу, а из родительской спальни напротив его собственной. Так громко. Так близко. И совершенно намеренно. У нее ведь была своя комната внизу, но нет, она привела Перри сюда. Решилась бы она на это, если бы он ничего не узнал?

Если там скрипит кровать, постарайся не мешать.

Так оно и было, он точно знал, и потому его тошнило. Он ни слова не скажет Перри, хотя их дружба уже не будет прежней, чего в значительной степени и добивалась его сестра. С Диандрой он также не станет касаться этой темы, даже после смерти Перри. Но они оба знали о том, что случилось той ночью и кто отец ее ребенка.

Внизу последней страницы была приписка черной шариковой ручкой:

«Хотя бы эту главу твой муж не содрал».

На миг у нее перехватило дыхание.

Но затем, когда первое впечатление улеглось, она стала убеждать себя, что это послание, каким бы ядом оно ни сочилось, было все-таки по-своему обнадеживающим, во всяком случае, в том, что касалось ее главного страха. При всей язвительности этой приписки и несмотря на то, что в ней содержалось обвинение гораздо отчетливее предыдущих «Узнаешь?» или «Слишком близко, чтобы спать спокойно?», внимание явно фокусировалось на писательских преступлениях Джейкоба Финч-Боннера, а не на чем-то, что могла совершить она под своей прошлой личиной.

Когда она прочла «Сороку», ее несколько успокоило, что история ее беременности, изложенная в романе, далека от правды. Джейк придумал для своей героини, Саманты, местного Гумберта Гумберта, развратного трактирщика из соседнего городка. Эван, однако, располагал гораздо более точными сведениями, и хотя этот ужасный отрывок представлял собой грубое искажение действительности, он был точен в действующих лицах, времени и обстановке.

Позже в рукописи, когда речь пойдет о смерти «Перри», ее брат выдаст еще одно приближение к правде, однако там, в отличие от вечеринки, его на самом деле не было. На самом деле, он разделался с этим событием наспех и обтекаемо, без чего-то такого, что выходило бы за рамки типичных, даже тривиальных для штата Вермонт обстоятельств: малолетний водитель, обледенелая дорога. Он даже опустил такие существенные детали, как то, что в машине «Перри» за рулем была «Диандра», и что «Перри», сидевший на пассажирском сиденье, не пристегнулся. Это ее заинтересовало. Неужели Эван все-таки мыслил как писатель? Неужели он решил, что неслучайный несчастный случай превысит допустимое в одном романе количество гнусных преступлений, пусть даже в романе с такой откровенно зловещей антигероиней, как… она?

Возможно, он, вопреки обыкновению, сомневался или, опять же вопреки обыкновению, не решался бросить ей такое обвинение. В этом и состоит особенность личного опыта. Вы можете строить любые предположения. Можете сочинять. Можете предполагать. Что и проделывал Эван, причем не раз. Но вы не можете знать наверняка.

Так, начальник пожарной охраны не знал наверняка, как ей и ребенку удалось выжить после отравления угарным газом, стоившего жизни ее родителям. Родители, конечно, были уже в возрасте и не отличались здоровьем. (Ее мать, которая прошла курс химиотерапии после того, как двумя годами ранее у нее диагностировали рак молочной железы, была явно нездорова. А отец всю жизнь курил.) Кроме того, в комнате, которую она делила с дочерью, было открыто окно, так что ей, безусловно, повезло. Но все равно той ночью могли заснуть и не проснуться все четверо, а не только двое. Попробуй пойми, как так вышло?

Что же касалось человека, с которого Эван списал «Перри», в происшествии, унесшем его жизнь, было еще меньше свидетелей: она сама и Патрик Бессетт в его машине на темной вермонтской дороге в конце зимы, после дождя и заморозков. Патрик вынудил ее сесть в свою машину, приехав за ней в школу после вечернего внеклассного собрания. Она ждала брата, в обязанности которого входило подвозить ее, и ни за что не согласилась бы сесть к Патрику, не условившись заранее. Ему пришлось пустить ее за руль. Потому что, как она ему сказала, воспользовавшись случаем, она училась водить и нуждалась в практике, однако ее слова расходились с ее намерениями. Да, она была именно настолько несчастна и именно настолько ненавидела всех тех, кто привел ее к такой беспомощности. И Патрик уважил ее просьбу, поскольку очень хотел поговорить с ней и считал, что ее беременность (теперь уже было ясно, что это не просто сплетни) – это тема, которую им нужно обсудить, и что он имеет право обсудить это с ней. Но она не хотела ничего обсуждать с Патриком. Ей было тошно находиться рядом с ним, и она не сводила глаз с темной дороги, старательно высматривая гололед, ведь незнание дорожных правил не отменяло того, что она была уроженкой Вермонта, и кроме того – шестнадцатилетней жертвой принудительной беременности, возникшей в результате принудительного полового акта, известного также как изнасилование, а ее родители накануне сообщили ей, что ни то, ни другое не предусматривает смягчения последствий, даже после того, как родится ребенок. Нежелательный акт. Нежелательная беременность. Нежелательное материнство.

Как и в случае с открытым окном в ее спальне год спустя, в тот момент ее мало волновало, переживет ли она эту поездку по коварным вермонтским дорогам.

Но она выжила, как выжил и нежелательный плод, который станет со временем ее дочерью по имени Роза. А Патрик Бессетт, отец этого нежеланного ребенка, умер. Попробуй пойми, как так вышло?

«Хотя бы эту главу твой муж не содрал».

Пусть это и было гнусным вторжением в ее