Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

чья недописанная книга могла бы стать международным бестселлером не хуже «Сороки» (и, кстати, с таким же сногсшибательным сюжетом). Ни слова о ком-то, кто расточал роковое обаяние, намекая на свое грядущее величие. Складывалось впечатление, что Эван Паркер вообще не поступал в Рипли, не посещал семинаров и не выпивал после занятий в «Рипли Инн» с другими студентами, обсуждая чей-нибудь рассказ. Никто не вспоминал ее брата. Даже вскользь, даже в том обезличенном виде, в каком это сделал Мартин Перселл, обмолвившись по телефону об одном талантливом, но невезучем романисте, которого не стало вскоре после окончания их курса. Никто из студентов ее мужа не высказал предложения, к примеру, дополнить эту антологию кратким посвящением их собрату по перу, покинувшему этот мир. Никто не вспомнил об отрывке его недописанного романа, который они обсуждали в классе или упоминали в разговоре с кем-то как нечто выдающееся. Ни один человек не сделал ни единого намека на то, что Эван Паркер вообще существовал, не говоря уже о том, что он входил в число «Писателей Рипли», физически или виртуально. Неужели ее брат хоть раз в жизни умудрился остаться настолько неприметной фигурой? Или же эти начинающие писатели были просто слишком увлечены перспективой собственной публикации, чтобы вспомнить о второй потере в их маленьком кругу, о трагедии молодого писателя, который – в отличие от Джейка Боннера, удостоенного наивысших почестей, какие только могут предложить издательства, – даже не закончил роман, не говоря уже о том, чтобы представить его миру.

Нельзя было сказать, что они не замечали других писателей, кроме себя, – вовсе нет! Кое-кто из тех, с кем беседовала Анна, упоминал парня, повернутого на Гюго, автора «беллетризованных мемуаров» и одну даму, которая, очевидно, обогатила английскую словесность «спелыми дыньками» (в качестве эпитета для описания груди мертвой женщины). Но чтобы хоть кто-то обмолвился о неотразимом инфантиле, писавшем роман о матери, которая убивает собственную дочь, а затем выдает себя за нее? То есть такой роман, который, скажем прямо, не мог не запомниться. И который, между прочим, имел немало общего с сюжетом мирового бестселлера одного известного автора, изданного всего через несколько лет после его кончины.

Ни гу-гу.

Ни следа воспоминания, ни даже смутного, но стойкого впечатления.

Приходилось признать, что ее брат твердо решил не делиться с другими студентами сюжетом своего поразительного романа. Вопреки своей натуре, он не стал светить свои карты. Это ужасно обламывало. Ее-то уж точно.

А затем, по прошествии примерно месяца после того, как поток заявок иссяк, Анна получила очередной конверт из плотной почтовой бумаги. Без обратного адреса, без письма, без какой-либо записки, но с почтовым штемпелем Берлингтона, штат Вермонт. И в этом конверте лежала самая ненавистная ей глава этого ненавистного романа, глава, которую она надеялась никогда больше не видеть и не вспоминать. Теперь же она собралась с духом, чтобы перечитать ее, на случай если сможет заметить что-то новое в том положении, в котором находилась с некоторых пор. Как если бы этот роман не был основан на реальных событиях, иначе называемых правдой.

То, что случилось той ночью, случилось потому, что так решила Диандра. Кто знает, как давно она положила глаз на Перри Донована, игравшего в футбол с Итаном? Перри был лучшим другом ее брата с начальной школы, с того лета, когда они стали скаутами-волчатами [368] . Тихий парень из большой семьи, выросший в шумном доме, полном детей, в основном старше него. Отец держал молочную ферму к северу от Регби, и Перри отличался характерной для фермера стойкостью к ранним вермонтским утрам, что помогало ему на футбольном поле.

В основном оба футболиста отдыхали в доме Донованов, где в подвале был установлен бильярдный стол и большой настенный телевизор. (Итан, который периодически встречался в школе с одной из старших сестер Перри, близко познакомился с подвальными диванами.) Перри был покладистым другом и в основном позволял Итану брать инициативу на себя, будь то в футболе, учебе или тусовке. Что раз-другой, надо признать, приводило к курьезным ситуациям, когда они, к примеру, «позаимствовали» результаты контрольной по химии у девушки, с которой встречался Перри (она была на год старше, и у нее осталась тетрадка за прошлый класс), или когда они свистнули несколько бутылок пива из магазина в городе, просто потехи ради, и их застукала жена одного гвардейца штата Вермонт. К счастью, их отмазал отец Итана.

Родители Итана не так уж часто уезжали из дома, но когда это случалось, двое друзей старались не упустить такую возможность. Весной, когда Итан заканчивал выпускной класс, его отец повез мать в Бостон на какие-то обследования в одну из тамошних специализированных больниц, и он не преминул воспользоваться возможностью пригласить к себе друзей. Формально он должен был присматривать за Диандрой, но в практическом отношении это мало что значило. Диандра в основном сама заботилась о себе в плане еды, сама вставала по утрам и сама же собиралась в школу. Дома она все время проводила в своей комнате, расположенной за кухней, чуть дальше по коридору, делала уроки за маленьким письменным столом и почти не выходила. Единственное, что им приходилось делать вдвоем, это ездить на машине между домом и школой, потому что Диандре было пятнадцать и у нее не было водительских прав, не говоря о собственной машине. Эти поездки занимали около десяти минут в один конец и проходили в полном молчании. Трудно сказать, кого из них это устраивало больше.

До той вечеринки Итан понятия не имел, что Диандра питает какие-то особые чувства к его другу. Обладатель широкой спины и вьющихся рыжих волос, Перри был симпатичным парнем, и хотя он не выделялся интеллектом, все считали его славным малым, который ни о ком не скажет плохого слова. Как результат, Перри пользовался большой популярностью у девушек. Каждая вторая в их классе была бы рада встречаться с ним, если уже не встречалась, и все девушки в школе улыбались при встрече с ним. Он мог выбрать любую из них – и довольно долго так и делал.

В тот вечер Итан пригласил к себе человек шесть, но, учитывая, что это была старшая школа, всего набралось около двадцати. Большинство из них были близкими друзьями и вместе играли в футбол, и никто не пришел с пустыми руками. Атмосфера была ламповой, что, кроме прочего, смягчало бардак в доме от такого количества людей, и большинство из них стекалось в гостиную, передавая друг другу травку или пиво. Вечер не обещал перерасти во что-то