Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

Глава тринадцатая

Дураки все

Одним из явных претендентов на роль ближайшего друга Эвана по Рипли был некий Мартин Перселл. Он работал преподавателем в Южном Берлингтоне и в свое время запостил в Фейсбуке[361] скорбный некролог об Эване в группе «Писатели Рипли», рассказав о дружбе двух начинающих писателей с упоминанием электронной переписки с Эваном, личных встреч с Эваном и даже рок-концерта с Эваном. Несмотря на столь многочисленные свидетельства близости, Перселл никогда не утверждал, что видел хотя бы страницу незавершенного романа Эвана, не говоря уже о том, чтобы иметь в своем распоряжении распечатку этого великого произведения, но именно он был тем человеком, чье имя Анна упорно обводила кружком в самые тяжелые часы бессонницы.

Ее брат не стал бы делиться незавершенным романом с каким-нибудь случайным знакомым из Ратленда, с кем-то, кого он мог знать в повседневной жизни. Такой нарцисс, как он, не стал бы придавать значение пустой похвале простого смертного, какого-нибудь школьного приятеля, который не прочел ни одного романа после того, как с горем пополам одолел «Над пропастью во ржи» в десятом классе; Эван, как и многие писатели, с которыми Анна перезнакомилась за последние годы – сперва через Джейка, а потом и сама – хотел получить одобрение других писателей, представителей круга избранных, разделявших его устремления и уважавших его старания. Но она не представляла себе подобную литературную встречу в его таверне или, напротив, в кругу анонимных наркоманов, чтобы это могло увенчаться плодотворными отношениями с редакцией. Такие люди встречались нечасто за пределами Манхэттена, Бруклина, Бостона, Айова-Сити, Сиэтла, Портленда (обоих Портлендов) и, возможно, каких-нибудь университетских городков от моря до сияющего моря, где имелась бы… магистерская программа писательского мастерства.

Короче говоря, все указывало на Рипли. Наверняка все идет из Рипли. Пришло, наконец, время – очень осторожно – наведаться в Рипли.

Ведь была причина, пока еще неведомая ей, покоторой Мартин Перселл стал человеком, с которым Эван продолжал дружить после писательских курсов. Кроме того, к Перселлу, как ей было прекрасно известно, ездил и ее покойный муж в ходе своей скромной детективной вылазки в Вермонт; можно даже сказать, что встреча с ним и была главной целью поездки Джейка в Ратленд, после чего он сразу отправился на юг, в Афины и округ Рэбан. Анна знала, где Джейк встречался с Мартином Перселлом – в закусочной «Ромбики», памятной ей по годам детства, – как знала и то, что заказали эти двое (спасибо квитанции с кредитки, которая лежала в бумажнике Джейка на момент его смерти): тарелку супа и один из тех огромных гамбургеров, которые там всегда подавали, хотя кто из них что ел, ей оставалось только гадать. Не знала она и что они обсуждали. И по понятным причинам не могла расспросить Джейка, чтобы все выяснить.

Потребовалось всего несколько часов, чтобы составить план действий, достаточно гибкий, который можно было адаптировать к ряду возможных сценариев, но с лазерным прицелом на пребывание Эвана в Рипли, которое позволит ей составить представление, кто мог бы рассылать эти злосчастные отрывки. Даже если Перселл ни разу не упоминал о романе Эвана своим знакомым по фейсбучной[362] группе, он с большой вероятностью мог быть тем, кто терроризировал Анну этими страницами, не говоря уж о мерзком стикере в Денвере. Анна, разумеется, войдет с ним в контакт не как сестра покойного Эвана Паркера, но как вдова покойного Джейкоба Финч-Боннера. И даже в этом случае ей нужно будет сохранять бдительность.

Чего-чего, а бдительности ей было не занимать.

Уважаемый мистер Перселл,

Мы с Вами незнакомы, но я полагаю, Вы познакомились с моим покойным мужем, Джейкобом Финч-Боннером, когда он преподавал в колледже Рипли по магистерской программе писательского мастерства. Не знаю, известно ли Вам, но Вы один из последних, кто общался с Джейком перед его внезапной смертью. Он рассказал мне о Вашем ужине, когда вернулся из Вермонта, и упомянул, что Вам с ним удалось обсудить ваше творчество. Он также сказал, и я это запомнила в точности, как запоминает человек свой разговор с тем, кого вскоре не стало, что он нашел Ваше творчество весьма увлекательным. В том же разговоре он признался, что хотел помочь Вам найти агента и в конечном счете издателя.

Мыли об этом, как и о преподавании Джейка в целом, посещали меня последние два года, ставшие для меня очень печальным временем. Столько внимания было уделено памяти Джейка как писателя, и совершенно заслуженно, но Джейк любил преподавание, ему нравилось видеть, как его студенты становятся писателями. Ничто не приносило ему большей радости, чем когда кто-то из его студентов добивался издания своей книги. Вот я и подумала, что можно почтить память Джейка тем, чтобы помочь кому-то из его бывших учеников с изданием их творчества. Я обсуждала с одной знакомой издательницей идею художественной антологии студентов Джейка, возможно, со вступительной статьей о работе Джейка с этими писателями в начале их карьеры. Не вызывает ли эта тема у Вас достаточно интереса, чтобы мы могли обсудить ее? Или Вы, возможно, поддерживаете отношения с кем-то из студентов Рипли, с кем Джейк был знаком или работал, и мне бы следовало с ними поговорить?

Я надеюсь, это не слишком назойливая просьба. Я желаю Вам всего наилучшего и надеюсь вскоре пообщаться с вами.

С наилучшими пожеланиями,

Анна Уильямс-Боннер

AWB@AnnaWilliamsBonner.com[363]

Есть методы кнута и пряника, а есть еще прямое предложение об издании неиздававшемуся автору. Не прошло и десяти минут, как он постучался в ее почтовый ящик.

Дорогая миссис Боннер,

Я так рад Вашему письму и осмелюсь сказать, что с глубоким сожалением узнал о трагической кончине Вашего мужа. Как Вы заметили, я действительно коротко виделся с Джейком незадолго до того, как его не стало, и был шокирован этим событием, случившимся менее чем через неделю после нашей встречи. Конечно, никому не дано знать, какую боль могут испытывать люди, но мне он решительно показался очень бодрым и энергичным собеседником.

Я просто сражен Вашими комментариями о моем собственном творчестве. Джейк всячески нас поощрял, но он не выражал готовности оказать мне содействие подобного рода, и я очень тронут узнать о его намерениях. Даже одно это намерение делает его одним из самых великодушных преподавателей и наставников. И сам проект, который Вы предлагаете, тем более впечатляет. Да, разумеется, я бы с удовольствием обсудил его подробнее.

Наша конкретная группа Рипли действительно была очень дружной. Один студент трагически погиб вскоре после окончания нашего курса, а другие отдалились