Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

таких кроватей, и встречал подобные конструкции единственный раз в жизни, во время школьной экскурсии в Шелбурнский музей [360] , где несколько из них стояло в разных зданиях. И все же ни одна не была настолько массивной и солидной, как кровать в его родном доме. Она была настолько древней, что когда-то на каркасе были натянуты веревки, закрепленные колышками, чтобы удерживать матрас, хотя потом веревки заменили деревянным дном. Отец всегда говорил, что их предок привез эту кровать на гужевой телеге, когда Западный Регби был еще лесистым местечком к западу от Зеленых гор, а до открытия карьера, которым в один прекрасный день будет владеть их семья, оставалось еще десять лет. После того как веревки для матраса заменили деревянным дном и колышки стали ненужными, кто-то сделал в полостях потайные отделения, куда отец иногда прятал наличные, а мать убрала обручальное кольцо, когда оно стало ей слишком тугим. Когда родилась девочка, Руби, родители даже предложили Диандре занять хозяйскую спальню, признавая этим щедрым жестом, что ей с ребенком требуется больше пространства. Но она отказалась. Она держала дочку в своей комнатке на первом этаже, по крайней мере в раннем возрасте. Позже Руби перебралась в спальню напротив своей матери. И к тому времени весь дом был в их полном распоряжении.

Итан так и не понял, что именно произошло в ту ночь, когда погибли его родители. Пожарный, который все ему рассказал, сам, похоже, не был уверен в деталях, и мог только поражаться, каким чудом не погибли все четверо находившиеся в доме в ту ночь. Самого Итана как раз не было дома. Он ночевал у своей подруги в Регби, где учился в колледже и подрабатывал в местной таверне, но его родители, заснувшие в своей спальне наверху, больше уже не проснулись, а его сестру Диандру с племянницей Руби, которой тогда и года не было, забрали на несколько дней в больницу в Регби. В их отсутствие начальник пожарной охраны и домашний инспектор осмотрели дом и разобрали керосиновую печь, из которой произошла утечка угарного газа. С этим все было довольно просто. Что было сложнее, так это понять, почему не сработала сигнализация угарного газа. Это осталось загадкой как для начальника пожарной охраны, так и для Итана, однако он не мог избавиться от мысли, что тут не обошлось без вмешательства его сестры. Как она это сделала и как они с дочерью остались в живых, он понятия не имел, и, разумеется, никаких доказательств не имелось. В противном случае начальник пожарной охраны упомянул бы об этом, или приехала бы полиция, но ничего подобного не случилось. И все же мысль его не отпускала.

Так или иначе, он считал, что родителей постигла не самая ужасная смерть, и как бы он ни скорбел об утрате, он был в определенном смысле благодарен судьбе за то, что они умерли вместе и ни одному не пришлось оплакивать другого. Сперва он намеревался вернуться в дом, но после нескольких ночей, проведенных там перед похоронами и после, он передумал. Девочка все время плакала, не давая ему покоя, а Диандра всячески показывала, что ему здесь не рады. Он взял несколько вещей, принадлежавших родителям, из сентиментальных побуждений, и ушел. Пройдет еще много лет, прежде чем он вернется туда.

Вот и все, что было на этих страницах, если не считать ехидного комментария: «Слишком близко, чтобы спать спокойно?»

Тот же корявый почерк. Та же черная шариковая ручка. Тот же сарказм. И внушительный скачок от «Узнаёшь?».

Анна отложила рукопись. Ей в некотором роде было отрадно в очередной раз убедиться, каким посредственным писателем на самом деле был Эван. Неуклюжесть его прозы, его явное самолюбование – «Итан», герой спорта и светоч своей семьи! – не говоря о вопиющем умолчании фактов (фактов, хорошо ему известных!), которые могли бы объяснить, как «Диандра… умудрилась забеременеть» в пятнадцать лет. Все это составляло историю мальчика, близоруко жалеющего себя.

Как бы ее ни манила кроличья нора негодования, многочисленные недостатки ее покойного брата в данный конкретный момент не являлись ее самой неотложной заботой. Гораздо более серьезную, в ее понимании, проблему составляло выяснить, кто продолжал отправлять ей эти страницы, как этот кто-то их заполучил и с какой целью направил их родственникам ее мужа. И что было еще важнее: что ей нужно сделать, чтобы прекратить это?

Потребовалось приложить немалые усилия, чтобы отстраниться, отделить то, что она действительно знала, от того, чего она просто боялась, и решить, какие неизвестные вещи ей нужно расставить по степени важности. Была ли вероятность, что она не нашла экземпляр романа брата в их доме в Вермонте, пусть даже тогда ей казалось, что она перерыла там все что можно? Конечно, вероятность была. Но сомнительная. Гораздо вероятнее было то, что кто-то за пределами этого дома видел роман Эвана и имел свою распечатку, кто-то, кому ее брат рассказал о своем творческом замысле и даже доверил драгоценный экземпляр рукописи. Кем мог быть этот человек и как пересеклись их с Эваном пути? Опять же, если бы речь шла о возмещении ущерба за предполагаемую кражу, совершенную ее покойным мужем (лично она была бы этому только рада), то зачем было ждать до сих пор?

Но в этих вопросах смысла было немного, поскольку они представляли собой безобидный край спектра применительно к ее текущей ситуации. На другом краю спектра была реальность, с которой она столкнулась, вернувшись в Денвер, когда это загадочное послание – Эвану Паркеру, не забытому, – материализовалось на стикере в экземпляре ее собственного романа. Ураганная воронка, запущенная этим стикером, нарастала пугающими темпами, и Анна не знала, как остановить ее.

«Эвану Паркеру» означало: я знаю, кем он тебе приходился.

Что означало: я знаю, что ты с ним сделала.

И все это вместе означало: я могу разоблачить тебя в любой момент.

Ничто из этого по сути не имело отношения к Джейку, несмотря на такой подлый шаг, как обращение к его родителям. Страницы, которые она сейчас держала в руках, были направлены Фрэнку с Луизой только затем, чтобы показать ей: этот некто имеет доступ к любому человеку из ее окружения и ему не занимать решительности или подлости. Эти слова – «Слишком близко, чтобы спать спокойно?» – были обращены вовсе не к ее покойному мужу и не к его родителям; они были обращены к тому человеку, которого она пыталась устранить с не меньшим усердием, чем Эвана Паркера или Джейкоба Финч-Боннера. Этим человеком была аферистка, известная в прошлом как Дианна