Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

Она подняла свой бокал и притворилась, что созерцает его глубины.

Перселл сказал:

– Вот я и подумал, как вы посмотрите на то, чтобы, в общем, включить что-нибудь Эвана? В эту книгу. Это было бы важно.

– Для кого? – сказала Анна. – Он ведь умер.

– Для нашей группы.

Вряд ли он осознавал, насколько его слова не похожи на правду. Никто из тех писателей, которых они только что обсуждали, не стал бы останавливаться на своем пути к публикации, чтобы почтить память погибшего собрата, Эвана Паркера.

– Для меня.

– Вы хороший человек, – заметила она.

Он, к его чести, пожал плечами.

– Наверно не лучше любого другого. Но я думаю, что у Эвана был талант. И думаю, что Джейк, у которого тоже был талант, признавал это. Мне кажется, было бы правильным включить сюда Эвана.

– Но… если бы я даже захотела включить что-то из его сочинений, где бы я взяла их? Вы же сказали, что ничего у него не читали, даже сами.

– К сожалению, – сказал Перселл и взял последний кусочек чизбургера. – Я всегда жалел об этом. Мы собирались устроить общие чтения в Рипли, но так и не устроили. Хотя он жил в Вермонте, по-этому мы пару раз выбирались куда-то – на концерт или выпить пива.

Она вздохнула, тягостно.

– Что ж, сожалею. Но получается, нам нечего публиковать, так что это пустой разговор.

– Да, но я думал об этом и мог бы поспрашивать. Мне кажется, есть вероятность, что Эван показывал кому-нибудь свою рукопись или группа разбирала что-нибудь на семинаре. Может, у кого-нибудь сохранилась копия. Почему нет? И кроме того, у него были родственники.

По спине у нее прокатился холодок.

– Да? – выдавила она.

– Как минимум, одна родственница. Племянница, насколько я помню.

– Племянница.

Вот чего она ждала все это время. И дождалась, здесь и сейчас. В конце концов, она оказалась права насчет Мартина Перселла. Хотя это ее не радовало. Отнюдь не радовало.

– Не думаю, что они были близки, – продолжал он как ни в чем не бывало. – На похоронах она не появлялась, а я там со всеми познакомился. Но она унаследовала все, что осталось после его смерти. Дом со всем, что там было. Насколько я понимаю, Эван успел закончить роман до того, как умер, и он все еще лежит где-то в ящике, готовый к публикации.

«Чудовищная мысль», – подумала Анна. Но заставила себя вдумчиво кивнуть.

– То есть мы ведь не знаем. Мало ли – засунула куда-то все, что он написал, и даже не представляет, что там. Даже если она толком не знала дядю, все равно могла бы согласиться, что это можно опубликовать. Нужно опубликовать. Так или иначе, я мог бы разыскать ее и спросить. Хотел бы, с вашего разрешения.

Его бокал, когда он поставил его, стукнул о столешницу чуть громче, чем мог бы, заставив остатки вина закружиться внутри.

Так что она подлила ему еще. А затем попросила официантку принести новую бутылку, добавив:

– Год на ваше усмотрение.

– Худшее, что может случиться, – она откажется. Не видела рукописи, или взяла и выбросила, или еще что-то.

«Это далеко не худшее», – подумала Анна.

– И знаете, это меньшее, что вы…

Она уставилась на него. До этого момента она еще сомневалась. Теперь она была уверена.

– То есть что мы можем сделать. Для него.

Скрытая враждебность надвигалась на нее. Или, может, от нее? На данный момент это едва ли имело значение.

– Мартин, – сказала она наконец, – я думаю, это прекрасная идея. Думаю, мы так и сделаем.

– Я надеялся, – сказал он с явным облегчением. – То есть прошу прощения. Я не имел в виду, что…

Но она его перебила. Она не хотела слышать, что он имел в виду.

– Думаете, вы действительно сможете найти ее? Племянницу?

Он кивнул. Остаток чизбургера исчез у него во рту.

– Думаю, что да. А если не смогу, пара ребят из моей команды робототехники прекрасно с этим справятся. Я могу подключить их к работе.

«Ну, замечательно», – подумала Анна, согласно кивая. Что могло быть хуже, чем Мартин Перселл, роющийся в корнях семейного древа Паркеров? Только орава хакеров из Южного Берлингтона, разыскивающих Розу Паркер.

– Ага.

– Да. Так что я подумал, мы вполне могли бы найти ее. Вермонт – штат маленький, вы же знаете, и люди тут в основном оседлые. Вероятно, она еще здесь. Вероятно, она здесь прямо сейчас.

Ну вот, приехали. Все это отрицание с ее стороны, все это беспристрастное отношение, которые она так любезно проявляла. Она поражалась самой себе – искренне поражалась. Вэнди была права, когда говорила, что она дает людям пользоваться собой! Как долго этот человек в нелепом зеленом галстуке пудрил ей мозги? Как беспардонно развлекался за ее счет? Думать об этом было невыносимо, но не думать она не могла. Она поднялась на ноги и вышла из кабинки.

– Вы меня извините? – сказала она, глядя на него сверху вниз. – У меня ужасно болит голова. Мне нужно кое-что взять из номера.

– У меня есть тайленол, – сказал он. – Где-то.

– Нет, у меня по рецепту.

Она вышла в вестибюль, увидела, что хозяин гостиницы сидит за стойкой один, и тут же расплакалась.

Он поднял глаза, когда она проходила мимо, направляясь к лестнице.

– С вами все в порядке?

«Наблюдательный», – подумала Анна. И оперлась о стойку.

– Извините. Просто…

– Могу я чем-нибудь помочь?

Перед ней стоял классический вермонтец: в красной фланелевой рубашке и с седыми бакенбардами, с недавних пор вошедшими в моду в Бруклине, а возможно, и в обоих Портлендах, но больше нигде.

– Нет. В смысле… Помните, я представила вам друга моего покойного мужа?

– Конечно. Работаете над книгой?

– Да. Но… О господи, я должна была быть к этому готова, но ничего не могу поделать. Он подкатывает ко мне. Он хочет остаться тут на ночь, в моем номере. Я пытаюсь перевести это в шутку и отвадить его, но он продолжает. Не знаю, что хуже: то, что мне приходится выслушивать от него, или его руки под столом.

– Ужас какой, – сказал вермонтец с явным недовольством.

– Правда, он порядочно напился. Я не теряю надежды, что назавтра он и не вспомнит. Позорище.

– Что ж, он будет не первым пьянчугой, который проснется в блаженном неведении о том, каким ослом себя выставил, – сказал мужчина с чувством морального превосходства.

– Но вместе с тем, – сказала она, принимая от него платок и промакивая глаза, –