Осень, кофе и улики - Юлия Владиславовна Евдокимова

– Недалеко. Меньше, чем в километре отсюда, но смотреть там нечего. Крошечный прудик, вот и все, – небрежно отмахнулся бармен от единственной местной достопримечательности.

Здание больницы было довольно старым, хотя на фасаде и крыше видны следы недавнего ремонта. Внутренняя обстановка оказалась менее унылой и карабинер с удовольствием опустился в кресло в гостиной для посетителей.

Когда появилась девушка, Паоло ужаснулся. Таких худых людей он еще не видел. Девушка казалась плоской, руки – кости, обтянутые кожей без намека на мышцы, ключицами можно резать хлеб. Её глаза, водянистые и мутные, говорили о полной безразличности к жизни.

Карабинер даже заговорил шепотом, показалось, что от звука человеческого голоса это существо разлетится на тысячи маленьких осколков.

Врач замер у дверей, бдел, не расстроит ли встреча пациентку.

– Знаете ли вы Игнацио Фортунати?

– Как он? – пергаментные губы растянулись в подобие улыбки.

– Мы надеялись, что вы нам расскажете. Его ищут, нас интересует все, что вы можете рассказать.

– Я не видела его несколько месяцев. Но Игнацио звонил две недели назад.

– И что он сказал?

– Что ему плохо и что он хочет уйти… – голос заплетался.

– Он сказал вам, куда хочет пойти?

– Нет. Но я поняла, что он очень устал, в депрессии. Но почему вы спрашиваете меня? Что с ним случилось?

– Именно это мы и хотим узнать. Он пропал несколько дней назад и нет никаких следов. Вы хорошо его знаете, возможно, подскажете, куда он мог пойти.

– Обычно он запирается в своей комнате в поместье дяди. Вы там уже искали?

– Его там нет, дядя очень беспокоится.

– Он беспокоится! Ха!

– Что вы имеете в виду? Вы хорошо его знаете?

– Я его не знаю. Но Игнацио много о нем рассказывал. Он много страдал из-за дяди.

– Расскажите поподробнее.

Марчелла глубоко вздохнула.

– Игнацио хотел стать музыкантом, композитором. Но дядя всегда ему мешал. Говорил, что Игнацио недостаточно хорош для этой профессии. Как будто дядя что-то смыслил в музыке. На самом деле он хотел, чтобы племянник посвятил себя исключительно семейному делу и считал музыку бесполезным развлечением.

– Но дядя нанял преподавателя игры на фортепьяно, чтобы Игнацио мог заниматься музыкой.

– Еще бы! – Голос девушки неожиданно окреп. – После того, как у Игнацио случился приступ, он нашел способ утешить. Но когда племянник сказал, что хочет поступить в консерваторию, дядя уволил преподавателя. После этого Игнацио впал в ещё более глубокую депрессию.

– Вы знаете что-нибудь об опере под названием «Орланда»?»

Глаза девушки на мгновение вспыхнули.

– Ее написал для меня Игнацио. Специально придумал такое название, как Неистовый Орландо, только в женском облике. Эта опера о любви двух сумасшедших в психиатрической больнице. Игнацио мечтал, что однажды ее поставят в театре. Учитывая, как всё обернулось, я не думаю, что это когда-либо осуществится.

Паоло навострил уши. – А как обернулось?

– Несколько месяцев назад, без ведома дяди, Игнацио отправил оперу на конкурс молодых композиторов. Но заявку отклонили, и это окончательно его добило.

Врач кашлянул и постучал пальцем по циферблату часов на руке.

– Вы случайно не помните название конкурса и где он проводился?

Марчелла задумалась. – В Матере. В музыкальном училище.

Паоло, не сдержавшись, хлопнул в ладоши:

– Есть! Вот оно!

Девушка вздрогнула.

Врач подошел ближе. – Синьорина Марготти устала, довольно вопросов.

– Последний вопрос! Игнацио когда-нибудь рассказывал вам о некоем Микеле Капотонди?

Марчелла подняла взгляд, полный ненависти. – Конечно. Мерзавец. Председатель комиссии этого проклятого конкурса.

Увидев волнение пациентки, врач буквально вытолкнул карабинера за дверь.

– Шеф! – Паоло набрал номер марешалло Брандолини и зачастил: – Теперь мы знаем, почему ноты оказались у Капотонди. Только непонятно, почему он так бережно хранил произведение, которое сам же не допустил до конкурса. И теперь у нас есть идеальный подозреваемый, вернее, у коллег из Матеры!

– К сожалению, мальчик мой, нам придется забыть об этом деле. Возвращайся побыстрее, у нас убийство.

Тем не менее он позвонил в Матеру. Смерть преподавателя совпала с приходом Игнацио к карабинерам Пьетрапертозы и его последующим исчезновением. Мотив правдоподобен, особенно для молодого человека с неустойчивой психикой. Присутствие Игнацио на месте преступления не обозначено, но теперь, по крайней мере, есть отправная точка и есть подозреваемый.

– Попросите дядю подать заявление об исчезновении и мы объявим парня в розыск.

Глава 7.

– Доктор, как она умерла? Это естественная смерть? – Тихо спросила Николетта.

– Не могу сказать без тщательного осмотра. Я не заметил ничего необычного – в любом случае, её точно не застрелили и не зарезали. Но вообще-то я специалист по живым людям. А это… ужасно! – Вернелли взъерошил волосы.

Гости нервничали, требовали отпустить их домой. Николетта понимала, что просто так Брандолини не попросил бы всех задержаться и не закрыл двери в библиотеку. Он наверняка считает, что девушку убили. Прямо в соседней комнате, среди такой толпы!

Это казалось невозможным. Такое бывает только в романах. И если её убили, то как? Николетта не могла усидеть на месте, ей хотелось вернуться в библиотеку и все осмотреть, но она знала что Брандолини этого не одобрит. К тому же ей совсем не хотелось попасть под раздачу новому шефу жандармов, которая наверняка скоро явится.

– Что, чёрт возьми, происходит? – спросил Симоне, входя в столовую.

– Простите, это ваш дом, но карабинеры… марешалло Брандолини просил не входить в столовую. Это… возможное место преступления.

– Место преступления? О чём вы говорите? Если с Виолой что-то не так, я должен ее увидеть!

– Она мертва, синьор Альбани.

– Кто-нибудь вызвал скорую? – спросил он, повышая голос.

Николетта покачала головой. По выражению лица Симоне было видно, что до него наконец доходит смысл случившегося.

– Вы хотите сказать, что Виолу убили в нашем доме, прямо во время ужина?

Ответа не требовалось.

Вскоре появился фургон экспертов, торопливо вошел medico legale, судебный медик.

Николетта задумалась, где же дети, их не было видно и слышно с тех пор, как погас свет. Не видела она и Адальджизу, что странно для дамы ее положения, она не должна была исчезать прямо посередине званого ужина. Женщина огляделась и тихонько юркнула на кухню. Карабинеры будет возмущены, что она отправилась задавать вопросы, но могла же она проголодаться от волнения!

На кухне она с облегчением увидела знакомые лица. Так вот почему еда была такой вкусной, хозяева наняли тетушку Марию, которой помогала дочь, Орнеллина.

– Вы, наверное, тоже ужасно испугались, когда отключился свет? Так страшно!

– По крайней мере у нас горел огонь на плите и было не так темно,– сказала Орнеллина.– И