Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

К тому времени Анна уже полностью усвоила, что наличность всегда должна быть под рукой. По наличным деньгам, если только ты не ограбил банк, тебя невозможно было выследить. Они не привязаны ни к твоему авиарейсу, ни к номеру отеля, ни к автомобилю, который тебе нужно арендовать. Они не донесут, что ты покупаешь необычный наряд или парик, чтобы никто тебя не узнал, скажем, по фотографии на обложке написанной тобой книги. Еще до того, как покинуть Вермонт, она переняла отцовскую привычку копить деньги, словно домохозяйка из прежних времен, медленно и незаметно планирующая побег, откладывая остатки от суммы на домашние траты. Это стало для нее вызовом самой себе: доставать в конце каждой недели по одной купюре самого крупного номинала, которая оказывалась у нее в кошельке, – когда пять баксов, когда пятьдесят, – и начинать новую неделю без нее, пополняя запасы наличных (в пластиковой косметичке, в чемодане, в шкафу, всего в нескольких футах от старого письменного стола, за которым Эван будет писать свой паразитский роман). Долгие годы этот чемодан простоял на месте, потому что она никогда никуда не ездила, но к тому времени как Эван принялся облекать свои измышления в безразличную прозу, и чемодан, и пластиковая косметичка уже давно покинули здание в багажнике машины, на которой Анна отправилась в Джорджию вместе с Розой, ее вещами и старым пропановым обогревателем – они ведь планировали разбить лагерь по пути, чтобы сэкономить деньги. В ночь того трагического пожара в лесах Северной Джорджии, недалеко от ущелья Рэбан, она спрятала пластиковую косметичку под грудой валунов, подальше от палатки, которая вот-вот должна была сгореть дотла. Несколько дней спустя, после больницы, допросов в полиции и похорон с благотворительным гробом и скорбными незваными незнакомцами она вернулась в палаточный лагерь, чтобы «сказать последнее прости-прощай», и проверила валуны. В то конкретное утро в пластиковой косметичке было без малого восемь тысяч долларов. Восемь тысяч долларов, с которыми она начала свою долгожданную новую жизнь: свидетельство ценности наличных денег, ценности ритуала и важности регулярной десятины в пользу собственного будущего.

С тех пор прошло восемь лет. За это время она стала еще лучше понимать ценность изучения собственной истории и, естественно, сохранила свои полезные привычки, при том что в наши дни пятерки и полтинники, судя по всему, даже прибавили в цене. И она продолжала учиться, усваивая не только старые уроки, но и новые, попадавшиеся ей на пути, например, как важно уметь находить следы, а еще важнее – заметать их.

В последний раз она воспользовалась своими сбережениями, когда уезжала из Афин, штат Джорджия, в поисках новой жизни на Западном побережье, но к тому времени как она обосновалась в Сиэтле с новым именем, безупречной кредитной историей и стипендией штата в Вашингтонском университете, подрабатывая на радио Кей-би-ай-кей, она уже почти все истратила. С тех пор ее первоочередной задачей стало восстановить свои резервы, что, по иронии судьбы, оказалось гораздо труднее, когда она начала зарабатывать как радиопродюсер, а затем разбогатела как вдова писателя и автор бестселлера.

Тем не менее за эти годы, проведенные с Джейком и уже без него, Анне удалось скопить приличную сумму, снимая по несколько сотен долларов каждый понедельник и перекладывая оставшиеся к воскресенью купюры в старую дорожную сумку, которую она привезла из Сиэтла. Во время ее замужества эта сумка стояла на верхней полке шкафа, в чемодане, набитом фланелевыми рубашками и «биркенштоками», вещами, которые даже ее покойный муж счел бы неподходящими для жизни на Манхэттене. Но после смерти Джейка она переложила деньги в ящик прикроватной тумбочки – так было гораздо удобнее, – и, когда она проверяла их в последний раз, сумма составляла чуть меньше двенадцати тысяч. Более чем достаточно для экскурсии за наличные в место, которое не ожидала когда-либо еще увидеть.

Лори и Лоури хотели провести день открытых дверей в одну из апрельских суббот и прошлись с Анной по квартире, указывая на предметы мебели, от которых следовало избавиться до того времени, а также настаивая, чтобы она убрала все личные вещи.

– Не относитесь к этому как к обузе, – радостно заявила Лори. – Воспринимайте все как очищение души! Людям это нравится!

– Некоторым людям, – признался Лоури.

Анна вызвалась стать одной из этих некоторых.

– Думаю, я искала повод сделать это с тех самых пор, как умер мой муж. Пройтись по всем ящикам и шкафам. Что-то решить наконец с его вещами.

– Наверняка, – сказала Лори сочувственно. – Но помните, рубить с плеча не обязательно. Можете еще немножко повременить. Просто сдайте все это на хранение и потом взгляните под другим углом уже когда переедете в ваш прекрасный новый дом.

«Где бы он ни был», – подумала Анна. На самом деле, она считала ужасной идеей хранить барахло покойного мужа, поэтому собрала почти все, включая унылый стол у окна гостиной, за которым Джейк писал свой роман, и стулья, на которых они сидели, когда он ел свой последний ужин, – и отправила это в Фонд помощи малоимущим. Еще несколько вещей, слишком замызганных даже для благотворительной распродажи, она выложила на тротуар в День расхламления, и не успела она разложить их, как кто-то уже запостил ее вещи в местном сообществе «Мебель даром». К тому времени как она отправилась ужинать, все вещи разобрали, за исключением одного особенно потрепанного торшера.

В квартире же теперь царила приятная пустота.

Агентам не терпелось спровадить хозяйку, чтобы можно было впустить маляров, поэтому она разобралась с оставшимися вещами и уведомила родителей Джейка, что едет в отпуск на время квартирных показов. Вэнди и Матильде она сказала, что слетает в Сиэтл повидаться с друзьями, а затем отправится в одно уединенное местечко на острове Вашон, чтобы обдумать идею для новой книги.

Как и следовало ожидать, это так их взволновало, что ни одна не упомянула о других вещах, занимавших их.

Свой телефон она выключила и «забыла» в ящике прикроватной тумбочки.

А потом она покинула семейное гнездышко с черным чемоданом на колесиках, старой дорожной сумкой, набитой пятидесятидолларовыми купюрами, и париком мышиного цвета с челкой, который она нашла в бруклинском магазине «Лана-Бьюти» на Ностранд-авеню. И купила за наличные.

Часть третья

Глава двадцать шестая

Бремя доказывания

Ее последними официальными действиями под именем Анны Уильямс-Боннер стала покупка по кредитной карте билета туда-обратно в Сиэтл и заказ такси в аэропорт Ньюарк Либерти. Оттуда она добралась транзитом из Нью-Джерси до Трентона, а далее автобусом до Филадельфии, еще одним автобусом до Вашингтона и еще одним до Атланты, оплачивая каждый отрезок пути наличными. Поездка была