"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

вроде раскрытое, а считай, что темное, мутное. Уж и так и так мы тогда прикидывали. И мобильники нам не помогли – это сейчас все с них считывают, все шаги и жертв, и подозреваемых, а тогда – увы. Мобильник только у Полины имелся, у Аглаи нет, не купила ей мать. Остатки его сгоревшие мы на полу нашли. А расшифровку звонков у оператора тогда еще не освоили. Да и связь в Чурилове была допотопная. Одно нам сразу прояснилось с подачи экспертов – первой убили бедняжку Аглаю. Труп ее лежал у входной двери. Может, именно она впустила кого-то в дом, потому что дверь никто не взламывал. А уж дальше какая мясорубка пошла с топором и веревками, когда он… или она с пьяной Полиной дрался и к стулу ее привязывал – один черт знает.

Опер сам себе противоречил и не замечал. Потому что, бубня о «мясорубке», он словно позабыл об одной из главных улик – бутылках из-под шампанского.

Когда они отъезжали, Катя в окно внедорожника заметила, как их собеседник, несмотря на осоловелость, извлек из кармана штанов мобильный и кому-то сразу позвонил.

– До Кашина всего одиннадцать километров, – сообщил Кате Гектор, глядя в навигатор. – Как много интересного нам поведали о тромбонисте! Не зря мы с вами такой долгий путь проделали.

– Вы с самого начала, как Зарецкий, он же Пяткин, появился на дороге перед нами ночью, предполагали, что он что-то и правда видел. – Катя кивнула. – Когда мы копию сгоревшего дела в архиве нашли, ваше предположение превратилось в уверенность. Но вы, Гек, все равно бы все раскопали про тромбониста и его детство, даже если бы нам не удалось попасть в архив МВД. Зарецкий вас сильно зацепил.

– Сгоняем сейчас в Кашин, в больницу, а? – спросил Гектор. Он был словно в лихорадке. Катя, сама заинтригованная, в тот момент списала все на азарт поиска. – Конечно, поздно уже, но его могут завтра выписать. И тогда придется в Люберцах его искать. Мне не терпится с ним сейчас потолковать про чуриловские дела – в реале, а не в тумане его ночных истерик.

– По-вашему, он нам врал, когда уверял, что ничего не помнит? О городе, где чуть не утонул в обвалившемся колодце!

– Я не знаю. На лжеца он не похож. И выражался он не совсем так. Он утверждал, будто не помнит, что говорил ночью на дороге. – Гектор вырулил на шоссе и прибавил скорости. – Я прежде знаете, как о нем думал? А не провидец ли он – ясновидец? Мозги ему закоротило от удара молнии, и он стал события разные на-гора выдавать в трансе – только не будущее предсказывать, а из прошлого «постить» ментально… Типа медиума, которому духи на ухо шепчут. – И он, лицедей, процитировал загробным тоном: – Дух Наполеона, открой, когда же…

– Серьезно?

– Нет. Да. Нет. То есть, наверное, истина где-то рядом. – Гектор широко улыбался Кате и гнал «Гелендваген».

Катя взяла его за запястье, глянула на наручные часы – сколько осталось до инъекций? Достаточно времени еще. И Гектор при ее прикосновении мгновенно затих. Выражение лица его изменилось.

– О мальчике-калеке на одной ноге в Чурилове не забыли, несмотря на провалы в памяти у некоторых полицейских. – Катя сразу благоразумно поменяла тему: – Возможно, и Гарифе Медозовой он знаком, только она не успела нам об этом сказать. Но мы к ней еще вернемся, Гек. К ней много вопросов без ответов. Но все же, все же, все же…

– Что? – Гектор внимательно посмотрел на Катю.

– Слишком много времени прошло, чтобы мы с вами абсолютно точно могли воссоздать все события того августа. И дело даже не во вранье, хотя и с ложью мы наверняка столкнемся, но… пятнадцать лет стирают все грани. Нам расскажут одно в искренней уверенности, что все именно так тогда и было. А на самом деле ход событий иной. Проверить документально невозможно, потому что уголовное дело сгинуло – все первичные свидетельские показания, допросы, рапорты… У Крайновых нет родственников, не осталось семейного архива, даже фотографий сестер прижизненных мы не видели. Какими они были внешне… Сейчас свидетели того дела вспомнят какие-то обрывки… Кто-то забудет важные факты. Что-то всплывет, но другое не прояснится уже никогда. Я и нашего тромбониста имею в виду. Ребенком столько пережил. Такие страдания выпали на его долю… И в довесок в его зонт еще молния ударила!

– Но он видел убийство Полины и Аглаи Крайновых воочию. И пожар, – подвел итог Гектор. – Я как про веревки, ходики и желтые обои тогда услышал от него, это сразу меня насторожило. Не выдумывают подобного. Слишком банально, не живописно для фантазий и видений. Если бы он не был одноногий калека, я бы дальше в своих выводах двигался насчет убийства и Жени Пяткина…

– Каких выводов?

– Что он сам причастен. Он же там был, понимаете? А это многое значит. Но его возраст малый… Хотя и подростки убивают. Нет, самое главное – его физическое состояние, он не справился бы с двумя старшими девицами. Никак. У него протез. Он без ноги на протезе неустойчив. От малейшего толчка, не говоря уж об ударах при сопротивлении, упадет. И целая проблема ему с протезом подняться с земли. Я калек в госпиталях повидал, Катя. Взрослые беспомощны порой. А он был пацан. Не мог он физически напасть на двух человек – молодых, сильных девчонок. Не сумел бы справиться даже с одной Полиной, привязать ее к стулу. Нереально для него.

– Согласна. – Катя вздохнула. – Почему, интересно, он не остался в Чурилове у своего родственника? Выходит, Пяткин-старший тогда от идеи усыновления отказался? А по какой причине?

В эту минуту у Гектора проснулся мобильный – пришло сообщение. Он прочел.

– Новости – зашибись! – Гектор обернулся к Кате. – Не по Чурилову, а по Кашину. Пробил я там одну штуку.

– Какую штуку? – Катя снова была заинтригована.

– По усопшему начальнику УВД Карапету Варданяну.

Катя подумала: про Варданяна все уже, кажется, забыли. Но только не Гектор.

– Тачка его, «Лексус», в которую на перекрестке фура въехала, стоит без малого шесть лимонов. – Гектор усмехнулся. – Сельский мент, полковник из Кашина, а на таком дорогом моторе разъезжал. Я прям весь обзавидовался! Ну и попросил по своим прежним каналам пробить хотя бы навскидку его материально-финансовое положение. Вот прислали отчет: у Карапета собственности в Кашине никакой – жил он, бедолага, все годы, пока УВД возглавлял, на съемной квартире. Однако, Катя… У его старшего брата две квартиры в элитном комплексе «Вестерхаус» в Москве. И