Эхо разрушенных судеб... - Юлия Иванина

Костя вздрогнул и повернулся к Коле. Его лицо исказила такая гримаса страдания, что на мгновение Егору стало его жалко. Врагу не пожелаешь терять близких, а тем более наблюдать за тем, как родной человек умирает на твоих глазах. Сорвавшись на отца и рассказав всем правду, Костя пытался заглушить свою боль и не думать о том, что его брат истекает кровью. И его можно было понять.

- Не страдай хернёй, Костя. Ты сейчас нужен брату. Ему очень хреново.

Наконец Петренко тяжело вздохнул и, опустив руку с пистолетом вниз, отступил к Егору.

- Пистолет разряди, - подсказал ему Романчук.

Участковый быстро кивнул и завозился с пистолетом.

Пока Костя переводил оружие в безопасный режим, его отец не сводил глаз со старшего сына. Скорее всего, он не видел, насколько всё было плохо, отвлёкшись на младшего с пистолетом в руках. Только почему-то он не делал никаких попыток приблизиться, хотя любой другой родитель сломя голову бежал бы к своему ребёнку, если бы тот был смертельно ранен. Может, конечно, шок сыграл свою роль, поэтому он и реагировал так заторможено. Но, сказать по правде, Петренко-старший производил впечатление реального психопата, у которого напрочь отсутствовала эмпатия даже к своим родным детям.

Костя присел рядом с ним, отвлекая Егора от разглядывания его отца.

- Держи здесь.

Участковый осторожно поставил свои руки рядом с руками Егора.

- Я держу, можешь отпускать, - сказал младший Петренко, надавливая на футболку.

Егор кивнул. Потом убрал свои руки и медленно встал на ноги, чувствуя, как затёкшие конечности дрожат от напряжения. В кончиках пальцев и ниже колен закололо сотнями мелких иголок. Он переступил с ноги на ногу и встряхнул руками, чтобы кровоток быстрее восстановился и вернулась чувствительность. А дальше и сам до конца не понял, что произошло. Только заметил, как старший Петренко двинулся в их сторону, и сразу сорвался к нему навстречу, дрожащей рукой доставая из кармана свой травмат. И вот он уже стоит вплотную к человеку, который убил его сестру, и прижимает к его лбу дуло пистолета.

- Страшно? – словно не своим голосом спросил Егор, глядя в злые и испуганные карие глаза. – Моей сестре тоже было страшно. И соседу моему было страшно…

Сейчас весь его мир сжался до маленькой точки, которая сосредоточилась в глазах этого человека, который возомнил себя Богом и решил, что он вправе забирать чьи-то жизни. Словно издалека послышался крик Ани.

- Но ты всё равно их убил. Не пожалел ни молоденькую девочку, которую изнасиловал твой сынок, ни мужчину, у которого были жена и дети. И нет ни единой причины, чтобы я пожалел тебя…

Лицо пожилого мужчины презрительно скривилось, он всем своим видом пытался показать, что ему всё равно. Но лютый страх в глазах и нервно дёрнувшийся кадык говорили сами за себя. И Егор был рад, что Петренко его боится.

Илья и Аня кричали, чтобы он опустил оружие, чтобы отпустил мужика, но он считал, что ещё слишком рано. Пускай ещё немного побудет на волосок от смерти, с близкими мысленно попрощается, помолится, может прощения у кого-то попросит.

Быстрые шаги за спиной и первые отголоски воющей сирены стали для него знаком, что пора заканчивать этот цирк. А потом всё пространство заполнил пронзительный женский крик.

Глава 49

Аня обессиленно опустилась прямо на землю, наблюдая за тем, как двор заполняют полицейские и медики. Её колотило от ужаса и напряжения, горло саднило после того, как она, не справившись с ужасом, громко завизжала. Сейчас ей просто хотелось закрыть глаза и забыть всё, как страшный сон. Господи, да за этот час или два она столько страха натерпелась, что даже не представляет, как сможет теперь спокойно по ночам спать.

Два фельдшера суетились вокруг Николая, который вообще не подавал признаков жизни. Костя, который продолжал сидеть рядом с ними, громко кричал. Аня видела только его спину, но прекрасно понимала, что сейчас он плачет, и её сердце обливалось кровью от жалости и страха. Боже, пожалуйста, только пускай его брат выживет. Никто не заслуживает такой смерти, даже такой человек, как Николай.

Шум и крики всё нарастали, становились почти невыносимыми, и тогда девушка заткнула уши и зажмурила глаза. Слёзы заливали лицо, но она никак не могла остановить их. Пожалуйста, пускай просто всё закончится.

Кто-то осторожно тронул её за локоть, от чего она вздрогнула и попыталась отодвинуться. Ей не хотелось, чтобы её трогали. Ей просто хотелось домой. Только чужие руки не пропали, а настойчивее потянули её вверх, заставляя подняться на ноги.

- Ань, это я, - пробился приглушённый голос в её голову. – Не бойся. Всё кончилось.

Девушка с трудом открыла глаза и увидела в нескольких сантиметрах от себя Егора. Его глаза тревожно метались по её лицу, а руки ощупывали плечи и спину, словно он хотел убедиться, в порядке ли она.

- Я не собирался его убивать, - сказал он, серьёзно глядя ей в глаза. – Я не такой, как он. Я бы никогда не смог. И не поступил бы так с тобой, Ильёй и его детьми. Прости, что испугал.

И тогда Аня громко всхлипнула и, подавшись вперёд, врезалась в его тело. Она изо всех сил сжала руки у него на талии, чувствуя, как он так же крепко обнимает её в ответ. Его сердце так быстро и взволнованно колотилось, что удары отдавались в её грудную клетку.

Она ведь чуть от страха не умерла, когда он приставил пистолет ко лбу Семёна Николаевича. Хоть и до последнего не верила, что он способен на такое; выстрелить в человека, глядя тому прямо в глаза. Но с другой стороны, исход мог быть любым, ведь Егор только что узнал, что сестра не покончила с собой, её безжалостно задушили, чтобы скрыть грязную и позорную тайну. Илья, кажется, не верил, что брат сейчас способен рассуждать здраво, поэтому и кинулся к нему, чтобы предотвратить возможное убийство. Только Егор стрелять не стал; он оттолкнул от себя мужчину, а потом изо всех сил ударил его по лицу, оставляя на подбородке кровь Николая. Во всём этом хаосе не принимал участия только Слава. Он всё так же стоял на крыльце и с торжествующей улыбкой наблюдал за происходящим. Он даже не шелохнулся, когда