"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Не мог он из Балашихи в Пузановку вернуться, когда там пожар заполыхал. Это ж не ночью случилось глухой, а в восемь вечера, все в городе время знали, – объявил Урбанов. – Гонял он на «Шкоде» своей быстро, но от Балашихи до Чурилова двести пятьдесят километров почти. А если завис с «бумером» в автосалоне, то сестриц никак не мог убить. Кто угодно, только не Пашка. Я больше скажу: когда от ваших он рванул тогда, то не с испуга, а чтобы до автосалона в Балашихе добраться. Чтобы они ментам его алиби подтвердили.

– Ты про ваш телефонный разговор полицейским сообщил тогда? – спросил Гектор.

– Не стал я впутываться. Они же его как зайца подстрелили на охоте. Чего я буду лезть? Они все похерили. Начнешь языком трепать – менты его укоротят. Так было, так будет. – Урбанов философски пьяно и горько усмехнулся, кося глазом на Катю. Видимо, предназначалась сия сентенция не полковнику Борщову, а ей.

– Заздравную чашу налей… подставляй тару. – Гектор глазами указал на кубок. – Олимпийские резервы? За победы в спорте? «Динамо» все бежит?

– «Спартак» чемпион! – отчеканил Урбанов и подставил свой кубок.

Гектор вылил туда всю водку до капли.

– Три секунды погоди еще, – попросил он. – Насчет бутылок шампанского. Их на месте убийства в доме нашли – три штуки. И на одной отпечатки сохранились твоего друга Паши.

– Мы шампань оптом с ним брали, затоварились в супермаркете за неделю до убийства. На корпоратив в честь открытия салона красоты Пашка закупался по приказу своей благоверной Аллочки. Я ему помогал, три ящика мы взяли – они на праздник не только клиентов ждали, но и отцов города. Шампань остаться могла. Мы еще тогда и вина купили, испанского, марочного. – Урбанов вздохнул. – Оно тогда дешево стоило, и хоть залейся им.

– Если Паша имел алиби, находясь в тот вечер далеко от Чурилова, в Балашихе, как, по-твоему, бутылка с его пальчиками оказалась на месте убийства? – задал Гектор последний вопрос.

– А … ее знает! Если подкинул кто, чтобы тень на плетень навести и Пашку обвинить, а себя выгородить, а? Шампанское в ящиках и вино мы в салон красоты привезли и оставили в чулане. А потом сеструхи могли сами бутылки шампани оттуда стибрить и приволочь с собой, чтобы втихаря от мамаши нализаться. Я сам их на фестивале с парнями пьяными видел. Ох, как мы отрывались на фестивале! Пели песни, что душа просила. Слушали все группы, всех, кого любили, с кем выросли.

Он поднес кубок к губам и начал медленно осушать. Этакий кудрявый постаревший Дионис, утопивший на дне хмельной чаши ностальгию по временам почти мифическим, легендарным, вольным, канувшим в Лету.

Глава 24

Топор

– Никакое это не алиби у Павла Воскресенского, покойника, – подытожил Гектор, когда они покинули деревню Олимпийскую-Брехаловку.

– Воскресенский мог специально позвонить приятелю и наврать, что он в Балашихе занят осмотром авто. Если бы тогда Урбанов не промолчал, заявил полицейским о телефонном разговоре, алиби бы, конечно, проверили, – согласилась Катя. – А так… опять эхо событий. Призрак…

– Пятнадцать лет назад с расшифровкой мобильных переговоров туго было, – заметил Гектор. – Между прочим, и насчет мобильников Мосина и Марго глухо, я просил негласно пробить номера и расшифровку разговоров хотя бы за последние три дня перед убийством, но отказали – номерами уже занимается Веригин с кашинской ордой и Следком. Они вето свое наложили, не подобраться.

– Они в своем праве, Гек, исполняют, что требуется для расследования. Возвращаясь к Воскресенскому… если его звонок ложный и алиби – выдумка, выходит, что он пытался себя обезопасить, а значит, это именно он убил девушек. И полиция тогда погналась не за истериком, у которого нервы сдали, а за жестоким убийцей. – Катя раздумывала. – Он с поджогом мог не довести в Пузановке дело до конца. Труп Полины ведь не сгорел дотла. Что, если Женя Зарецкий тогда его спугнул? И он сам заметил мальчика, а у колодца решил расправиться с ним как со свидетелем? Хотя, опять же, Женя этого не помнит… Но он ведь наклонялся над срубом, высматривал ведро на цепи, а что творилось у него за спиной? Кто подкрался сзади? Воскресенский?

Гектор внимательно слушал.

– И?

– Мы опять в результате упираемся в серьезное противоречие, – подытожила Катя со вздохом. – Если тогда по горячим следам изобличили настоящего убийцу – Воскресенского, то кто же и за что зверски прикончил в Кашине свидетеля Ивана Мосина и его жену?

Гектор достал мобильный и набрал чей-то номер. Как обычно, в своей манере – без «здрасьте – до свидания» произнес:

– В Кашине дом отдыха загибается, владелец отчалил в Дубай, выставил собственность на продажу. Торгами занимаются топ-менеджер и юрист. Их номера мобильных мне и, если есть, компромат на каждого. Если нет, просто организуй переговоры с любым из них – мол, тот самый полковник Гектор Борщов хочет встретиться приватно. Они меня помнят. Что? Как можно скорее…

Затем он набрал еще один номер.

– Купцов? Добрый вечер, отец. Полковник Гектор Борщов. Да, тот самый… костюм на свадьбу который… Опять банки с огурцами закручиваете? Рецепт прежний – со слезой? Чувствую по бодрому тону. Что? А, ясно, чтобы плесень не завелась.

Катя поняла, что Гектор связался с чуриловским опером-пенсионером, его мобильный он записал себе еще в начале их памятной беседы. Гектор указал ей на телефон, потом с ухмылкой сделал жест рукой, как в цыганочке, вращая кистью, – мол, снова бывшиий опер принял на грудь. И включил громкую связь.

– Отец, помоги. Сплетни старинные я собрал про вашего прежнего начальника УВД, ну, который тогда в кресле сидел. Мне не его фамилия нужна, а имя его любовницы из вашей городской администрации.

– Ну, люди-человеки! Пятнадцать лет! Языки поганые! – вспылил Купцов. – Ты-то откуда все выкопал, полковник? Досужий! Наш-то прежний начальник давно в могиле лежит, хороший был человек, справедливый. А насчет похождений… ну, донжуан, се ля ви… И не гулял он с бабами из администрации. У него Люся – секретарша наша, с ней он в сауне мылся. И в Сочи ее возил летом. Золотое сердце. Люся Шурупова.

– У Шуруповой был сын Алексей. Алик или Леша?

– Нет, – отрезал старый опер. – Какой сын? С кем бы она его прижила, когда она при нашем бывшем Пал Палыче существовала? У нее две дочки, младшая – вылитый он.

Гектор втянул воздух сквозь зубы – «скока я