"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

А левой рукой поднимал за волосы и показывал им, потрясенным, и продолжавшей страшно кричать бабке… человеческую голову.

Голову Гарифы.

Длинные пряди ее черных волос, слипшиеся от крови, походили на змей… Сплетаясь, они свисали вниз…

Голова Медузы горгоны…

– Стой, Катя, не ходи! Я сам с ним, – бросил Гектор.

Он перемахнул прямо через забор – рывком подбросив вверх свое сильное тренированное тело, ухватившись за верх штакетника.

– Брось топор! – крикнул он Марату.

– Бабушка, смотри! – страшно, радостно, ликующе завопил Марат, потрясая головой сестры, – сгустки темной крови падали в траву, на его кроссовки, черные слипшиеся пряди шевелились на ветру, словно змеи сплетались…

– Она уснула в траве, и у нее голова отвалилась! – Сумасшедший Марат захихикал. – Ее башка…

Он поднял голову сестры за волосы высоко вверх – в тот миг он напомнил Кате дикую пародию на статую, изображающую того, кто убил Медузу горгону, только герой мифа не был безумным.

Гектор ринулся к нему. Он помнил, что перед ним психически больной, несмотря на весь ужас ситуации. Псих с топором… Молниеносно он нанес парню одновременно два удара – ребром ладони по предплечью, обездвиживая руку, сжимавшую топор и ногой в колено. Марат повалился на землю. Гектор накрыл его собой, прижимая к траве, и обезоружил. Затем заломил руку Марата за спину и рывком поднял, сам вставая вместе с задержанным. Отбросил топор ногой подальше.

Катя еле справилась с щеколдой калитки. Старуха умолкла, шлепнулась на завалинку у забора, ее сумка на колесиках опрокинулась. Но Кате сейчас было не до нее. Что скрывать – она не просто испугалась, леденящий ужас сковал ее с головы до ног. Медленно она зашла на участок, где Гектор удерживал окровавленного Марата.

Обезглавленное тело Гарифы лежало на садовой дорожке. Вид его был страшен – все в крови, из ворота джинсовой куртки торчал багровый обрубок шеи.

Голову Марат выпустил из рук, когда Гектор сбил его с ног, и она откатилась к клумбе с георгинами. Среди алых лепестков на черной жирной удобренной кровью земле лежала голова в ореоле черных кровавых волос-змей. И взгляд ее, устремленный в вечернее небо… оба глаза – искусственный и настоящий – теперь сравнялись – тусклые, остекленевшие. Мертвые глаза Медузы горгоны. Казалось, в них застыло удивление…

– Это ты сделал? – крикнул Гектор Марату в лицо. – Отвечай мне! Это ты ее убил?! Или не ты?!

– Она уснула… я хотел ее разбудить. – Марат моргал, морщился, корчил гримасы. – А у нее башка отвалилась.

– Ты отрубил голову своей сестре? – тише, глуше спросил Гектор. – Скажи мне!

– Она лежала, она уснула… я хотел ее разбудить…

– Это не ты сделал?! Кто здесь был? – Гектор встряхнул его.

– Ой, больно… больно руку…

– Кто здесь был? Ты кого-то видел?! – Гектор отпустил его заломленную назад руку, схватил за плечи, снова встряхнул. – Что ты видел, Марат?

– Ничего… Я ходил гулять… А она приехала к нам…

Потрясенная Катя впервые оглядела участок – покосившиеся ворота, их створка приоткрыта, а под навесом стоит машина, подержанная серебристая корейская иномарка. Багажник ее открыт, дверь со стороны водителя распахнута. В багажнике полиэтиленовые сумки. Под колесами машины гравий. И – примятая трава до садовой дорожки, словно что-то протащили. Лужа крови на дорожке… обезглавленное тело.

– Тебя не было дома, когда она приехала, да? Что случилось дальше? Отвечай мне! Ты ее убил? Что у вас с ней произошло? Или это не ты сделал, Марат?! – Гектор тряс парня, словно мешок с картошкой.

Лицо Марата искажали гримасы.

– Люди! Помогите! Звоните в полицию! – страшно заорала на всю Октябрьскую улицу справившаяся с первым шоком старуха Медозова. – Убил он ее! Зарубил топором мою Гарифу мой внук!! Я давно знала, что этим у них дело кончится! А психдиспансер мер не принимал, не верили они нам с Гарифой! Полиция! Люди!

Никто не откликнулся на вопли старухи. Соседние деревенские дома пусты – кто покинул Чурилов, кто еще с работы из соседних районов не вернулся. Катя сама вызвала полицию. Патрульные машины с мигалками, сиренами приехали быстро, всю улицу заняли.

Глава 25

Кровь

– Братец весь покрыт ее кровью, – заявил майор Арефьев, прибывший на место убийства вместе с оперативниками и криминалистами. – Три свидетеля – вы и старуха – своими глазами видели в его руке топор. Он принадлежит Медозовым. Топором Марат рубил дрова – у них в доме печное отопление. Он показывал вам отрубленную голову сестры, словно трофей. Каких доказательств его вины в убийстве вам еще нужно?

Он обращался к Кате и Гектору. Оперативная группа проводила тщательный осмотр участка и дома Медозовых, и он продолжался очень долго. Давно стемнело – полицейские машины светили фарами через распахнутые ворота на участок. К этому моменту бабку Гарифы увезли на «Скорой» в кашинскую больницу. Оставлять в доме ее было немыслимо. Марата дотошно допрашивали сотрудники чуриловской полиции, но толку не добились – он бубнил как заведенный то, что лепетал Гектору.

Криминалисты осмотрели садовую дорожку, траву, гравий, на котором стояла машина Гарифы, но кроме следа волочения тела на траве и лужи крови на дорожке ничего не нашли. Судмедэксперт определил по состоянию трупа давность смерти в час-полтора на момент обнаружения. Убийство Гарифы произошло незадолго до того, как Катя и Гектор появились на улице Октябрьской.

– Она приехала домой к своим, сама открыла ворота, загнала машину под навес. Ее бабка отсутствовала, ее ненормальный брат рубил дрова топором, – заявил майор Арефьев. – Он напал на сестру…

– Ее мог убить не брат, – заявил Гектор. – Когда она загнала машину на участок, ворота оставались незапертыми. Убийца свободно зашел. Дома в это время отсутствовала не только старуха, но и Марат. Убийца оказался один на один с Гарифой, он выбрал момент.

Насчет старухи установили все быстро – путаясь и рыдая, она поведала, что в пятом часу отправилась за сахарным песком в палатку на улице Садовой. В свои восемьдесят пять она еще сама регулярно ходила в магазин, не надеясь на внуков. У палатки встретила подруг-старух, и они до сумерек просидели со своими сумками-колясками, набитыми гречкой и сахарным песком, на завалинке у палатки, обсуждая новости и болезни. Момент ее возвращения домой Катя и Гектор видели лично.

А с Маратом сохранялась полная неопределенность – он твердил, что «пошел гулять на пруд», а раньше действительно колол для печки дрова топором и перекапывал грядки. Свою работу грузчиком в магазине сестры он пропустил, потому что она так