Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

– Спасибо за всё, комиссар.

– И вам, мадам Донне.

Вдруг красотка кокетливо нахмурила брови:

– Почему так официально? – и вот уже она обвила его шею своими нежными ручками.

– Прощай Ивонн. – шепнув ей на ушко, он в последний раз вдохнул аромат её сладких духов.

Какое приличное прощание обходится без поцелуя? Тем более, что прощание это как минимум навсегда. А как же… долг службы, субординация? Да к чёрту эту блажь! Даже в этом случае, вполне этично сделать исключение из правил, ведь он всё равно не поведёт её под суд.

На самом эпичном моменте часто что-то начинает докучать – это неписанный закон подлости нашей жизни. На сей раз это был «Генерал Белчер», дудевший как умалишённый в свою покрытую копотью топку.

– Ивонн, возьми деньжат на первое время.

– Как плохо ты меня знаешь, милый.

– Насколько смог узнать за несколько недель.

– Не волнуйся, такая женщина как я никогда не будет голодать.

Что за странная тахикардия выстукивала под самое горло, и ещё этот чёртов гудок парохода?! Увы… Она уже ступила на трап. Но тут же обернулась:

– Только не проси меня писать тебе.

– И в мыслях не было.

Он провёл её глазами до самого борта. Как бы невзначай махнув ей, он порывался уйти раньше, но что-то ноги подвели – какая-то ломота, наверное, к дождю. И как бывает в самом слезливом кино, красотка уплывает на пароходе, а герой-любовник провожает её, пока туман не поглотит последний силуэт корабля…

За причалом Конте уже ждал Саид – сегодня ему сняли повязку с плеча. Остановив свою торговую колымагу на месте для полицейских машин, он фирменно улыбался, покачивая головой под ревущее до дрожи в стёклах радио.

Сегодня Конте был похож на ободранного мартовского кота. С каменным лицом он сел в машину, выключив дребезжащий по ушам граммофон. Но Саиду это вовсе не мешало продолжать раскачиваться под музыку, застрявшую в его голове.

– Э, бригадир, что такой кислый? Не кисни, разве в Ницце мало баб?! Найдёшь себе ещё получше! – да, несомненно, прямолинейность была его изюминкой.

– С чего ты взял? Просто… климат меня изматывает, чувствую себя развалиной. Да и дело идиотское, убийство какой-то старухи, а всю душу вымотало.

– Не знаю, как тебе, а я рад, что они наконец съехали, слава Аллаху! А то не квартира была, а бабский городок! Та маленькая, чёрненькая, каждый день волозила тряпкой, где только могла достать, перештопала все ковры, и чуть ли не каждый час устраивала этот мокрый террор с полом. А вот твоя блондиночка хоть и неплохо готовила, но вечно ко мне цеплялась, всё ей что-то от меня надо было. То холодно, то жарко, то воды горячей подавай, то плитка не тянет, то чулки повесить негде. Вконец замотался я с ними, ещё бы пару денёчков и как банка маринованных помидор на костре – бах и взорвался!

– В этом ты прав, готовила она недурно. И не только это…

Саид подбросил Конте к пансионату «Мимоза» и чуть было не забыл отвесить поклон за подарок:

– Эй, бригадир! Спасибо за мишку!

– Да не за что. Будет визитной карточкой твоего магазина, как откроется. Только не забывай его кормить вовремя, не то он так и помрёт у тебя там на ветке.

– Э-эх! Какой там забуду! О, Аллах, такой маленький медведь, а жрёт как не в себя! Я даже имя для него уже выбрал – Кахтан! Знаешь, что значит? Голодающий! Вот так!

Сбросив густую завесу чёрного дыма прямо перед носом ветеранов ансамбля, Саид помчал дальше. На терраске морщился Фавро, процеживая сквозь зубы свежесваренный горький кофе. День выдался солнечным, несмотря на сентиментальные события, от которых хотелось морщиться не меньше.

– Слушай, Конте, я даже не знаю, кто готовит кофе хуже – мадам «Мимоза» или твоя девчонка. Или просто я стал чертовски придирчив. Теперь-то уж точно не знаю, как я это всё выдержу – мне не только прилетел штраф за деятельность без лицензии, но и пятилетний запрет на службу в полиции и ношение оружия.

– Ничего, подашь апелляцию.

– Апелляцию? И где я найду денег на этих адвокатов-обдирал?

– Я слышал, Лашанс подался в юристы. По новой старой дружбе, я уверен, он сделает тебе скидку. Только вот когда он получит диплом, выйдет срок твоего ограничения.

– Не хочу ни о чём думать! Я уже нашёл себе мастерскую в пригороде Эза. Обещаю, ухо отрезать не буду, но бороду отращу. Настало время попробовать себя на творческом поприще. А ты сам, где пропадал?

– Да так, помогал моему арабу обустраивать новую торговую площадку.

– Конте, я всё хотел спросить, как ты смог получить признание этой авантюристки Ивонн, если её до сих пор не нашли?

Комиссар улыбнулся, и решил отмолчаться, любуясь морскими видами вдали.

– И мне интересно другое. Почему она призналась? Ведь это не она отправила старушку на тот свет судя по запискам доктора Сири. Кто первостепенный убийца, Конте?

– Очень умный, смекалистый, в меру жестокий, но чертовский справедливый, вдобавок ко всему ещё и преданный тип. Выполнив свой долг, он оставил свой дом, а заодно и свою последнюю жизнь.

– Не хочешь ли ты сказать, что… Нет, ты спятил! Снова шутишь? Хотя по твоему лицу и тону не похоже…

– Да, это именно тот, о ком ты подумал. Имя убийцы – Мориез.

– Кот?!

– Кот, Фавро. Именно он. По данным, которые передал доктор Сири, доктор Гоберман указал, что старая ведьма испустила дух от удушья, при том, что её шея была в абсолютном порядке. Её не душил человек. Этим и объясняется подшёрсток на лице Елены. Гоберман указал – пуховой кошачий волос. Вуаля!

– Нет, погоди! Это ничего не доказывает! Ты блефуешь!

– Дело было так, Адриан. Старуха тяпнула рюмку, так как не могла найти себе место после ссоры с Моро. Потому и не притронулась к эвкалипту, а значит и не пользовалась отравленным сахаром. Кот, имевший обычай лежать на её груди, в тот раз по старости или по смелости уселся ей на лицо. У неё и так были проблемы с дыханием, Елена страдала тяжёлой формой эмфиземы лёгких. Развезло старушку от спирта, вот она и отправилась в царство Морфея. Кот поспособствовал остановке дыхания своим поведением. К тому же, для нашего охотника она была не первой жертвой – на протяжении всех моих визитов он подсовывал мне свои трофеи.

– Конте, я не верю! Её могли удушить подушкой, на которой скажем, была шерсть этого кота. Или шерстяной шалью, или…

– Верь-не