Смерть в отпечатках - Мария Владимировна Карташева

— Это вам повезло, что я на пенсию только через неделю. — мужчина с лёгкой грустью оглядел потасканное временем помещение и сказал. — Я на пенсию, вотчину мою в утиль. Пора нам. Зато, знаешь у нас какую комнату для детворы отгрохали, загляденье.

— Мне бы про палец. — повторил Астахов.

— Хороший следак и опер, должен быть терпеливым, — с улыбкой сказал мужчина, — тогда у него больше шансов получить ценную информацию. А торопыгам, вроде тебя, люди не рады. Ну ладно, про палец, так про палец. — мужчина отодвинул чашку и, поискав среди папок нужную, положил её перед Тёмой, — я же с детьми работал всю жизнь. Вот Нинель мне и прислала на всякий случай поглядеть, так как установила, что совсем девчонка была. Я в базе поискал и точно, Боварина Анфиса, она много раз из дома бегала, а один раз не вернулась. Отпечатки есть, так как на мелких кражах ловили. Пропала она шесть лет назад, ей тогда было пятнадцать.

— А родители её? С ними можно поговорить?

— Из родителей только бабка была, но горя не выдержала и сломалась. Но вот соседи до сих пор там живут, они Фису знали, можно с ними поговорить.

— Так а я не понял, её не искали, что ли?

— Ну искали, мил человек. Но, как видишь, не нашли. В папке всё подробно записано, что в тот день было.

— Адрес соседей есть?

— Я ж тебе говорю, что всё записано.

* * *

Утро расцветило кабинет весёлыми пятнами солнца, как-то по-летнему дохнул в приоткрытое окно ветер, принёс тепло от нагретых железных крыш, пошелестел бумагами на столе и осел на недавно вымытый, ещё влажный пол. Глаша с небольшим опозданием вошла в кабинет и с удивлением взглянула на незнакомого молодого человека, устроившегося за соседним от неё столом.

— Здравствуйте.

— Вы по какому вопросу, девушка? — сурово спросил Краснов, рано пришедший на новое место прохождения практики.

— По-рабочему, — с запинкой отозвалась Глаша.

— Тогда вы рано. Приём с девяти, так что можно через пятнадцать минут заходить и лучше сразу же к заместителю начальника Визгликову. Он сейчас кофе пьёт, скоро придёт.

— Хорошо. — находясь в лёгкой прострации, проговорила Глаша и отступила в коридор.

Поспешив на кухню, Глаша нашла там Стаса, весело рассказывающего Латунину про вчерашний поход к владельцу машины.

— Я извиняюсь, — сказала Глаша, — а это кто там у нас в кабинете?

— Это, Польская, ты! — громогласно рассмеялся Визгликов.

— И всё-таки, если опустить весь сарказм.

— Это, Глаша, возмездие Вселенной. Это товарищ Краснов из города Южный. Чуешь?

— Я ж вчера только запрос туда послала. А он утром уже приехал?

— Не, Польская, он вчера днём припёрся. И теперь, благодаря тебе, он у нас будет практиковаться. Прилепили его, конечно, ко мне, но так как в его ведении дело с отпечатками, то…, — Визгликов торжественно замолчал. — Чуешь, Польская, кому с ним работать?

— Я полагаю мне.

— В чём в чём, Польская, а в логике тебе не откажешь.

— А вот знаете мне совсем невесело, — присаживаясь на стул, сказала Глаша, — вчера мать Марины Ефремовой не вернулась домой. Мы с Астаховым ездили к нему поздно вечером. Вчера утром я была у них, мы с ней побеседовали на улице, потом разошлись, и домой она не вернулась. Хотя мне она сказала, что сейчас пойдёт домой.

— Что по мужу?

— Запросы ещё по дороге настрочила и послала в Росреестр, нужно по квартире посмотреть, на кого оформлена. В бюро кредитных историй послала просьбу, поискать, может долги большие есть. На работе у него договорилась, что приеду сегодня после обеда. — Глаша повернулась к Латунину. — Рома, ты нашёл мне адрес родителей девушки, что я просила? И ещё, ты можешь на работу к Марине Ефремовой скататься?

— Они уехали куда-то. Я сейчас пробиваю, ищу. А к Ефремовой съезжу, а то я совсем засиделся.

В коридоре послышались шаги, и на пороге появился Краснов.

— Станислав Михайлович, к вам посетительница. А, — он глянул на Глашу, — вы зачем людей в перерыв беспокоите? Я же попросил подождать.

— Павел Васильевич, это Глафира Константиновна, — начал медленно объяснять Визгликов, — наш следователь.

— Вы почему, Глафира Константиновна, ввели меня в заблуждение и не представились по форме. Видите же, что человек новый в коллективе. — отчитал Глашу Краснов и посмотрел на Стаса. — А когда по расписанию у вас собрание?

— В четыре. — машинально ответил Стас, еле сдерживаясь от целой кучи едких предложений, моментально родившихся в его голове.

— Поздно. Ну ладно, пока пойду свои предложения готовить. — сказал Краснов и развернувшись ушёл по коридору.

— Что это было? — тихо проговорила Польская.

— Это, Польская, карма. Теперь иди и работай над ней, а я к криминалистам. — громко засмеялся Визгликов и пошёл к внутреннему переходу между лабораторией и архивом.

В экспертном центре витала тишина, лёгкая прохлада дремала на полках с приборами, по коридору лилась тихая мелодия, рождаемая в недрах фортепиано, и создавалось впечатление, что в этом уголке царит лишь умиротворение. Но когда Визгликов повернул за угол, то уткнулся в разрубленную столешницу деревянного стола и торчащий оттуда же топор, залитый кровью.

— Гадость какая. — фыркнул Стас.

— Проходите сюда, — крикнула Юлия из другого конца коридора, — там улики по другому делу.

— Да уж, надеюсь. — проворчал Стас. — Есть новости для меня? — произнёс он, подходя к Юле.

— Да, по обоим делам есть кое-что. — криминалист вышла из-за рабочего стола и подозвала Визгликова к лежащему на столе куску плёнки. — У каждого полиэтиленового изделия есть своя маркировка. Я делала смывы крови и заметила, что здесь стоит маркировка СК. Это значит, что эта плёнка использовалась при консервации кормов для животных в сельском хозяйстве. И здесь стоит номер, я посмотрела, но номер свободен.

— Юлия Дмитриевна, сжальтесь, переведите на доступный для моего понимания язык.

— Это очень слабый аргумент, но можно проверить. Очень редко такие номера занимают большие компании. Например, есть сеть блинных, там своя маркировка и номер для всего пластика, который для них производят.

— Вы говорите, этот номер свободен.

— Да. Но почему-то он стоит на плёнке. Может быть, это пригодится.

— Очень даже может быть, — пересылая информацию Погорелову, сказал Визгликов. — Чем ещё порадуете?

— Вот.

Юлия Дмитриевна включила висящую на стене прямоугольную лампу с матовым стеклом и, вставив туда большую распечатанную фотографию отпечатка пальца, проговорила:

— Мне не понравился на той фотографии рисунок папиллярных линий, мне не понравилось слишком частое переплетение в дельте, я решила увеличить.

— Дельта это…?

— В этом случае — место, где происходит разделение папиллярных линий.