Большая любовь майора Никитича - Ольга Липницкая

Хорошо же она меня огрела, что я про подпол и не подумал!

Открываю люк.

У-у-у-у-у…

А подвал-то не глубокий. Лестница стоит, но она не особо нужна.

Тут просто спрыгнуть нефиг делать!

А если крышку придерживать…

Точно!

Спрыгиваю и без труда закрываю за собой погреб. Почти бесшумно.

Так. И что? Он подождал, пока мы в комнату уйдем? И потом вылез?

Да нет же!

Мы тут долго сидели, Марийка меня в чувства приводила, потом я сам прошел везде двери, окна проверил. Входную точно проверял. Была закрыта на засов. И утром сегодня смотрел. Засов на месте.

Он же не Копперфильд, чтобы выскользнуть незамеченным прямо у нас под носом!

Значит, по-другому ушел!

Достаю из кармана штанов телефон, включаю фонарик.

Подпол достаточно глубокий. Тут и банки стоят, и ящики с овощами. Но вообще, конечно, делался он, чтобы к трубам доступ был. Вот вода протянута. Вот канализация. Шагаю к стене – примерно тут кухня, а тут…

Ё-о-о-о-окарный бабай!

Ванная!

И под ванной отдушина!

Такому как я пролезть сложно, но мужик помельче… Или девка тонкая… Или ребенок.

Вообще без проблем.

Только знать надо.

Надо хорошо знать Марийкин дом.

Потому что про отдушину эту даже я забыл!

Сейчас припоминаю, что она выходит на тыльную сторону сарая.

Подношу фонарик, внимательно оглядываю…

Коричневатый суглинок, которым обмазано вытяжное отверстие пошкрябан. Только влажно тут. Не понять без экспертов, то ли эти царапины сделаны вчера, то ли два года назад…

А посмотрю-ка я…

Вылезаю из погреба, прямо на голое тело накидываю куртку, несусь к обратной стороне дома.

Да чтоб тебя, таинственная тень!

Не такая уж ты и тень!

У выхода из отдушины трава примята и местами оборвана.

Похоже, он за пучок уцепился и себя подтягивал.

Он или она.

Вот в земле рытвина. Как носком ботинка уперлись.

Вот ветка у куста сирени сломана…

Лез, зараза! И лез неаккуратно! Спешил!

– Андрей! – вдруг раздается над моей головой.

Марийка открыла окно ванной и высунула свой носик. Напудренный уже. Волосы зачесала, платком подвязала. Краси-ивая!

– Ты чего это под окном? – она вскидывает брови и смотрит на меня как на извращенца.

– Я под окном, краса моя, смотрю, как уходил наш таинственный незнакомец!

– Кто? – хмурится Мария, не понимая.

– Тот, кто чего-то тебе в молоко насыпал. И кто по дому у тебя ходил. И тот, кто опарышей подложил…

– Андрей! – голос у Машеньки становится испуганный. – Да ты что! Он что, через ванную?

– Через подпол, Маш, – встаю, еще раз окидываю взглядом двор. – Мелкий он… Или она. В подпол нырнули и через отдушину вылезли.

– Ой, – Марийка закусывает губу.

– Ну что, – кривлюсь, – говори, у Люськи твоей Колька здоровый или тощий?

– Тощий, Андрюш, – почти шепчет Марийка, стягивая халат на своей невероятной груди. – Высокий, как жердь, но тощий… Змей, ей-богу! А Люська-то пышка, хоть и низкая. Я ей еще говорила, что куда ты с ним живешь, он же даже внешне тебе не пара! А она – люблю, люблю…

– Так! – встряхиваю головой. – Это уже мелочи. Давай, кофе пьем, и надо-ка мне с этим Колькой познакомиться.

Глава 16

Никитич

– А он кто вообще такой?

Уже даже сидеть не могу…

Мечусь по кухне, сжимая чашку в руках.

Марийка моя сыра нарезала, хлеба домашнего разложила.

Хорошо так.

Даже аромат у этого завтрака другой!

Стол дощатый, скатерть льняная, на ветру высушенная, хлеб в плетеной корзиночке…

Молоко…

Вот молока нет.

Мне нормально, а Марийка морщится.

Не пьет она кофе без молока.

Вылила всю банку в раковину, смотрит на нее грустно.

– Откуда он взялся? – спрашиваю свою девочку. – Не помню я тут такого в детстве. Ему сколько лет?

– Ой, он чуть нас младше, – поджимает губки Марийка. – Не, он не здешний. Они когда Михалычу, фермеру, дом строили, он с бригадой приехал, да так у Люськи и остался! Долго они тогда…

– Что?! – ору, перебивая мою лапу. – Он что, строитель?!

– Ну да! – удивленно пожимает плечами Марийка. – А что, есть разница?

– Да елки! – падаю на стул, чуть не разливая свой кофе. – Конечно, есть!

Еле сдерживаю ругательства!

Это ж надо настолько не понимать!

Он, может, и у тебя что ремонтировал?

– Ну, – она как-то смущается и краснеет.

– Ну что? – смотрю в упор.

– Ну канализация по весне засорялась…

– Твою ж… – закидываю голову, вспоминаю молитвы, проглатываю ругательства. – Не, я думал, но чтоб так… – снова проглатываю ругательства.

Марийка моя, конечно, не робкого десятка и вовсе не из рафинированных дам, но то, что у меня на языке крутится, я при ней сказать не посмею…

Хоть и зол. Очень зол…

Как-то я не думал, что придется всерьез этих опарышей расследовать.

Так… Закинул удочку… Образно говоря… Нитку ту свозил в лабораторию!

А оно вот все!

Как кусочки мозаики!

Мужик работает на стройке. У него есть строительные перчатки, испачканные в красном кирпиче. Он чистил Марийке канализацию, значит, отлично знает, что у нее в подполе. И…

– Может, у него еще и машина есть? – спрашиваю, почти уверенный в ответе.

– Ну да, – девочка моя тушуется, отвечает уже тихо, – фургон старый. Он же вечно какие-то стройматериалы возит…

О да!

Вот так он и привез сюда ведро опарышей!

Ссыпал их в емкость из-под краски или из-под шпатлевки, поставил у себя за сиденьем! Красота! Хоть двадцать раз машину осматривай – ничего подозрительного!

– Так, – тру лицо руками. – Значит, что мы имеем?

Беру со стола сахарницу, свою чашку, Марийкину.

– У нас есть мужик, который имеет зуб на тебя, – выдвигаю сахарницу. – У него есть мотив, – вперед выезжает одна чашка, – ты у него забрала его жертву. Средства, – к ней пододвигается вторая. – Он мог незаметно привезти сюда ведро опарышей. У него однозначно есть строительные перчатки, испачканные в красном кирпиче… – я внимательно смотрю на Марийку.

– А причем тут перчатки в кирпиче? – спохватывается она.

– На засове твоего сарая была нитка от строительных перчаток, – кривлюсь. – Так себе улика, но лучше, чем ничего.

– Подожди, – вдруг бледнеет Марийка. – Ты сказал, что засов сам мог упасть, – она смотрит на меня испуганным взглядом.

– Мог, – киваю, стараясь не смотреть ей в глаза. – С очень маленькой долей вероятности, но мог.

– Андрей! – в ее голосе и страх, и возмущение, и…

– Там нитка была, – перебиваю я ее. – В лаборатории сказали, что это, скорее всего, строительные перчатки, были следы от красного кирпича на нитке, – вздыхаю. – И в подвале он у тебя бывал, – теперь смотрю на свою девочку. – В общем,