Возвращение Явленной - Евгений Евгеньевич Сухов

В помещениях замка уже была расставлена мебель, привезенная накануне. Обладая отменным вкусом, Митчелл-Хеджес распорядился, чтобы обстановка в помещениях замка соблюдала разумную пропорцию между стариной и современностью.

Кабинет, окна которого выходили на реку Фром, Фредерик распорядился заставить старинными книгами в кожаных переплетах и артефактами, привезенными из археологических экспедиций, в которых он принимал участие. Наибольшей его гордостью являлся хрустальный череп, найденный на земле майя, изготовленный из цельного кристалла горного хрусталя небывалой прозрачности. Находка, которой он несказанно гордился, являлась величайшим археологическим открытием. Огромные глазные впадины и сверкающие на свету зубы придавали черепу зловещий вид. Неизвестными мастерами доисторической эпохи, по-видимому, прекрасно знали законы оптики, умели работать с системами линз и призм, а потому сумели добиться невероятного. Стоило только поднести зажженную свечу к основанию хрустального черепа, как глаза начинали полыхать и испускать красные лучи.

Митчелл-Хеджес владел уникальной коллекцией. Многие из артефактов, собранных им во время археологических экспедиций в разные годы в самых отдаленных уголках мира, оставались мечтой богатых и именитых музеев, а стоимость коллекции в несколько раз превышала стоимость приобретенного замка.

Но свое собрание Фредерик считал неполным: не хватало артефакта из Восточной Европы, скажем, какой-нибудь старинной чудотворной иконы, известной во всем православном мире. Неделю назад ювелир Норман Вейц предложил ему приобрести жемчужину его коллекции — Казанскую икону Божьей Матери, созданную в доиконоборческий период русской истории и считавшуюся утерянной. Предложенная цена была вполне приемлемой. Оставалось только выяснить: действительно ли она такая древняя, как утверждал ювелир.

Для консультации Митчелл-Хеджес привлек искусствоведа Кирилла Бунта, который около пятидесяти лет работал экспертом по византийскому искусству в Лондонском музее Альберта и Виктории. И сейчас Митчелл-Хеджес не без волнения ожидал встречи с ним, обещавшего прибыть сразу после обеда.

Готовясь к предстоящей встрече, Митчелл-Хеджес заказал коробку красного вина Шато Грюо Лароз 1935 года. Удивительно, но сами французы распробовали его сравнительно недавно, хотя в остальной Европе оно прослыло лучшим среди вин еще с начала восемнадцатого века.

Кирилл Бунт прибыл в замок ровно в четырнадцать часов, и старый преданный слуга провел гостя в библиотеку, где его поджидал Фредерик. По праву хозяина Митчелл-Хеджес вначале провел его по обширной территории замка, заводя в самые интересные закоулки с древними строениями среди цветов и кустов сирени, показывал средневековые фрески, мозаичные полы, чем вызвал немалый восторг у эксперта по византийскому искусству. А когда он привел его в свой огромный кабинет, в котором были собраны бесценные артефакты, сдержанный Бунт был сражен по-настоящему.

С восхищением рассматривая витрины с артефактами племени майя, собранными на полуострове Юкатан, Кирилл Бунт спросил:

— И все это вы откопали в земле?

Почти все. Мне всегда везло. Вот эта золотая статуэтка буквально валялась под ногами, грех было ее не поднять… А этот керамический сосуд с загадочными знаками я нашел в пещере. Он был единственным целым предметом, повсюду валялись лишь черепки. Наверняка он имел ритуальное значение. Вот эту курительницу отыскала моя приемная дочь Анна. Она очень везучая!

Кирилл Бунт рассматривал экспонаты со всех сторон, под разными ракурсами и то и дело повторял:

— Это что-то невероятное! Вся эта коллекция стоит огромных денег.

— Владелец Метрополитен-музея предлагал мне за всю коллекцию такую огромную сумму, что мне даже неловко ее озвучивать. Но я был вынужден отказать, лучше я продам свой замок, которым очень дорожу, чем коллекцию старины, собранную со всего мира.

Когда очередь дошла до хрустального черепа, Бунт не удержался и попросил позволить ему подержать артефакт в руках.

Митчелл-Хеджес, широко улыбаясь, открыл ключом стеклянную витрину и великодушно разрешил:

— Можете взять череп в руки и загадать желание. Уверен, что оно будет непременно исполнено.

Бунт бережно — так, словно это был не твердый кристалл, а тонкая яичная скорлупа — взял череп с полки.

— Невероятно! Не исключено, что этот череп создали боги майя, — сказал он.

Митчелл-Хеджес утвердительно кивнул:

— Уверен, что вы очень близки к истине.

— Где вы отыскали такую красоту?

— Недалеко… в каких-то восьми тысячах километров от места, где мы сейчас стоим… В Белизе, на развалинах древнего города майя. Это произошло двадцать три года назад. Я тогда был одержим поисками затерянной Атлантиды и немало поездил по миру.

— И как, удалось вам отыскать Атлантиду?

— В своих поисках я не очень продвинулся, надеюсь, что следующему поколению исследователей повезет больше, но зато мне посчастливилось побывать в местах исчезнувших культур. Цивилизация майя — это лишь одна из длинного списка. То, что вы видите в шкафах и на витринах, было извлечено из земли вот этими руками, — археолог выставил вперед руки: его белые широкие ладони мало походили на руки рудокопа. Отметив в глазах профессора веселые смешинки, Фредерик поспешно добавил: — Но все мои приключения в прошлом. Я уже давно не тот сорванец, каким был сорок лет назад.

— Даже не верится, что такую красоту можно создать человеческими руками, — осматривая череп со всех сторон, восхищенно сказал Кирилл Бунт.

— Всецело с вами согласен. Трудно вообразить, что такую скульптуру создали майя. Череп будто бы слеплен из прозрачного камня. На нем нет ни царапинки от резца, он совершенно прозрачный. И сделан он вопреки всем законам оптической физики и кристаллографии. При его изготовлении он должен был расколоться на множество мелких кристаллов. А он не только не раскололся, а, наоборот, многократно усилил свои оптические свойства. Это за пределами того, что знает кристаллография о природе минералов.

— Но как же вы оказались в Центральной Америке?

— Страсть к приключениям, какая бывает только в молодости, — заверил хозяин замка. — А еще желание отыскать таинственную Атлантиду, поиски которой уводила меня все дальше и дальше от цивилизации в глубину джунглей.

— Вы счастливый человек.

— О, это несомненно! Всю жизнь занимался тем, что мне было интересно: путешествовал, искал клады. Несколько раз разорялся, потом начинал все сначала и опять становился богатым… А хотите узнать, как мне удалось отыскать город Лубаантун[47]?

— Удивите меня еще раз, хотя, кажется, более уже невозможно, — заулыбался профессор Бунт.

— Разросшиеся густые джунгли мешали моим раскопкам. А я чувствовал, что нахожусь на каком-то чрезвычайно интересном месте. Я стоял на ступенях, покрытых зеленым мхом, и они явно имели искусственное происхождение. Но понять, что это за сооружение, было невозможно из-за густых деревьев. Тогда я решил сжечь этот участок джунглей! Когда дым от пожарища рассеялся, передо мной предстал невиданный доселе древний город. Он был большой, но его центральная часть находилась между двумя большими реками на искусственно приподнятой платформе. Я взобрался на вершину и увидел