Убийства и цветочки - Дарья Александровна Калинина

Вот с каким «десертом» обычно приходилось глотать «кофе» Катюше. И она покорялась, признавая, что Светлана хочет им лишь добра. Конечно, так бывало не всегда. Иногда Катю начинали одолевать искушения, хотелось песочной корзиночки со свежими ягодами и белковым заварным кремом, а ещё больше хотелось вафельных трубочек со взбитыми сливками. Вафель хотелось так, что хоть волком вой. Но обычно строгого взгляда подруги бывало достаточно, чтобы призвать Катю к порядку, по крайней мере, на какое‐то время.

Вот только сейчас Катерина была слишком взволнована сделанным ею открытием, чтобы её могли смутить подобные пустяки. Она метко цапнула «майского жука» в зелёной блестящей обёртке, а заодно зацепила ещё и полосатенького «колорадского», лежащего в соседней ячейке. Светлана выпучила на неё глаза и набрала в грудь побольше воздуха, явно готовилась произнести речь о пользе здорового питания для организмов вообще и пожилых дам в частности.

Но тут Оля вышла из своего состояния глубокой задумчивости и произнесла:

— Мне нужно сообщить вам кое-что крайне важное.

Она отхлебнула кофейка и сказала:

— То тело, которое вы сегодня нашли… Оно моё!

Набранный воздух вышел из Светланы с тоненьким, едва слышным писком. А кофейник едва не упал из внезапно ослабевших пальцев. В последний момент Светлана опомнилась и вернула кофейник в обычное положение.

— В каком это смысле тело «твоё»?

— В таком, что это я его туда отнесла. Верней, отволокла. Точней, откатила.

За столом повисла тишина.

— Я ничего не понимаю, — заявила Светлана.

— А я, кажется, понимаю, — сказала Катя. — Он был тут, да?

Оля кивнула головой. В глазах у неё стояли слёзы.

— Я не знаю, откуда он тут взялся. Честное слово, не понимаю. Утром я вышла, чтобы проверить всё перед конкурсом, а он лежит! В моих тюльпанах!

— Он был без одежды и обуви?

— Абсолютно обнажённый! Представляете, что я должна была почувствовать? Шок! Какой‐то голый, незнакомый мне мужчина сначала топтался по моим грядкам, а потом разлёгся в моих цветах и прямо в них отдал богу душу!

— Его убили! — ахнула Катя.

— Представь себе, я тоже так подумала. Здоровые мужчины просто так голышом по ночам не передвигаются. Если такое случилось, значит, ситуация у него была из ряда вон выходящая.

— И почему же его никто не видел?

— Ночь была. Все спали.

— А почему он не позвал на помощь? Раз мог ходить, мог и закричать.

Оля пожала плечами. Она была слишком подавлена, чтобы строить гипотезы. Всё сегодняшнее утро она провела в жутком состоянии. Идея избавиться от мёртвого тела теперь казалась ей весьма спорным решением. Подкинуть труп соседу, так себе услуга. Особенно сильно её начала мучить совесть после того, как она узнала о том, что Роберта Владленовича задержала полиция по подозрению в совершении им убийства.

— То есть ты нашла голого мёртвого мужчину, испугалась неприятностей и не придумала ничего лучше, как «передарить» его своему соседу?

— Но перед этим я его ещё одела. И обула.

— Зачем?

— Не могла же я тащить его прямо в таком виде, — густо покраснела Оля. — Неприлично всё‐таки! Я на него даже смотреть избегала. Как вы думаете, откуда он мог появиться?

Как ни странно, теперь она чувствовала себя гораздо лучше. Поделившись с подругами своей бедой, она была уже не одна. Вместе они обязательно что‐нибудь да придумают. И предложение действительно поступило.

— Ты должна немедленно отправиться в полицию и во всём там признаться! — заявила Светлана. — Несправедливо, что за тебя в камере сидит другой человек!

Глаза Оли снова наполнились слезами. Совсем не такого предложения она ожидала.

— Я не могу! Что ты! Я никуда не поеду!

— Ты поступаешь подло.

— Пусть!

— Если ты сама не поедешь, то поедем мы с Катей!

— И сдадите меня? И чем будет лучше, если вместо Роберта в полиции окажусь я?

На этот вопрос Светлана не знала, что ей ответить. И она слегка растерялась. Её растерянность позволила Катюше, которая не терялась, цапнуть себе ещё одну шоколадку, на сей раз в виде паучка, и отправить её в рот. Возмущение Светланы наконец‐то оформилось в определённое действие. Она схватила коробку, резко захлопнула её и убрала со стола.

Катюша проводила коробку тоскующим взглядом и сказала:

— Мне кажется, не нужно Оле ехать в полицию. Ну что она может там сказать? Её задержат без всякой пользы.

— И что? Пусть Роберт за неё отдувается?

— Он мужчина. Он должен взять этот груз на себя. Гуляющий среди ночи мертвец запросто мог оказаться на его участке, просто не дошёл туда.

— Но он оказался у Оли!

— Но Роберт поступил не лучше Оли. Он не смог сразу избавиться от трупа, но он попытался спрятать труп, чтобы избавиться от него потом. Они с Олей два сапога пара! Но если уж сидеть кому‐то, пусть сидит Роберт, а не Оля.

— Тогда нам надо разобраться. Это поможет реабилитировать Роберта.

— Вот именно! А Олю судить не надо. Мы с тобой, Светик, тоже бы запаниковали.

Светлана взглянула на бледную и заплаканную Олю и поняла, что погорячилась со своим предложением. Какая будет польза от того, что Оля окажется за решёткой? Да никакой! Куда лучше использовать мозги Оли для дела.

Катерина мгновенно почувствовала, что настрой их подруги поменялся, и воскликнула:

— И теперь, раз мы всё между собой решили, то давайте мы с вами вместе подумаем, а откуда он мог к ней прийти? В таком голом виде по посёлку особенно не побегаешь. Ночь или не ночь, а его могли заметить. Согласитесь, совершенно обнажённый мужчина всегда привлекает к себе внимание.

Светлана пристально взглянула на Олю.

— Ты уверена, что не знаешь его?

— Нет! Совершенно чужой мне мужчина!

— И он не приходил к тебе в гости?

— Никогда раньше его не видела! Я его нашла сегодня утром. Вот-вот должна была нагрянуть комиссия, чтобы оценить мои цветники. Нужно было срочно что‐то делать. Нужно было от него избавиться. Я его приодела из тех вещей, которые нашла в контейнерах для благотворительности. Потом погрузила на волокуши и оттащила на чужой участок.

Волокушами Оля называла самодельный инструмент, с помощью которого без особого напряжения перетаскивала дрова, обрубки пней, песок и прочие тяжести. Волокуши соорудил бывший муж Оли. И они представляли из себя крепкий кусок брезента, к которому с одной стороны была пришита половинка черенка от лопаты, к которой в свою очередь была примотана прочная верёвочная ручка, за которую было удобно волочить за собой по земле волокуши, а также любой груз, который в них помещался. Получался своего рода гамак с ручкой, за которую по траве можно было переместить