Исчезновение в седых холмах - Полина Сутягина

Крэнфилд никак не отпускал Джона, пытаясь выведать последние политические и экономические новости, словно тот был его утренней газетой, а его супруга все время хлопотала, не давая возможности Джону снова вывести ее на откровенный разговор.

— Ах, мистер Картвей, — нежно улыбаясь, мисс Крэнфилд передала ему кусочек кекса, — а вы не знаете, в моде ли еще шляпки с полями?

— И впрямь! — поддержал ее отец. — Совершенно не успеваю съездить за новыми журналами, а в Ланибро интересуются.

— Если не ошибаюсь, сейчас носят с маленькими, — сухо заметил Джон, готовясь произнести стандартные фразы, чтобы откланяться. Его активно призывали навестить их еще, особенно явно это выражал взгляд мисс Крэнфилд. Ответив положенным «непременно», Джон надел шляпу и пальто и, выйдя на ветреную улицу, теперь уже поспешно направился прямиком к «Маргаритке». Единственным членом этого семейства, с кем ему бы хотелось продлить беседу, была миссис Крэнфилд, однако это представлялось не слишком простой задачей.

Войдя в дом, он сразу устремился в свою комнату, там зажег лампу и сел за внимательное прочтение писем миссис Кардис к племяннице, полагая, что теперь ему будет о чем побеседовать с бывшей мисс Блэквуд. Однако Джон не хотел торопиться и выкладывать все карты на стол, а для начала следовало разузнать, чем же она занимается в городке в этот приезд.

* * *

К вечеру погода сильно переменилась. Ветер нагнал серо-синих туч, их оборчатые края слиплись, и из этой пелены посыпался мелкий и частый дождь. Свершив свое деяние, ветер наконец утих и явно не намеревался в ближайшее время тревожить ни черепичную крышу «Маргаритки на склоне», ни серость, нависшую сплошным пуховым одеялом над Ланибро.

По оконным стеклам стучал дождь, потрескивали дрова в камине, и хотелось поддаться этой уютной неге в доме, возвышавшемся на склоне холма, словно на краю земли. Джон сдался и, вытянув ноги, расположился в кресле у камина, наблюдая за игрой пламени в очаге. Размышления его плавно меняли ход, постепенно отстраняясь от анализа событий дня, растекаясь по разнообразию отдаленных тем, словно краска на влажной бумаге. Пожалуй, он уже был близок к тому, чтобы и вовсе задремать, когда в гостиную вошел мистер Иверс, отряхивая волосы от капель дождя. Он опустил тяжелые, перемазанные в глине сапоги подле камина и поздоровался.

— Вот так погода меня застала на склоне, местами от дождя земля здесь становится похожа на мыло!

Он пододвинул стул и опустился у огня, грея ладони.

— Вы весь день сегодня провели на берегу? — отгоняя дрему, поинтересовался Джон.

— Такова уж моя работа. Пока я здесь, нужно набрать как можно больше материала, а чистовой обработкой уже займусь дома.

— Не скучаете целыми днями там в одиночестве или трилобиты составляют вам хорошую компанию?

Ученый нешироко улыбнулся удачной шутке Джона.

— Можно и так сказать. Счастлив тот человек, которому никогда не наскучивает собственная компания. Но, мне кажется, вы как раз понимаете, о чем я. — Он бросил на Джона проницательный и слегка насмешливый взгляд. Высокий, в своем длинном сюртуке профессор Иверс смотрелся слегка несуразно на небольшом стульчике у камина и немного напоминал кузнечика или сверчка. Его темные волосы чуть больше обычного завивались от влаги, длинные пальцы рук, протянутые к огню, скорее подошли бы игре на фортепьяно, нежели тяжелой работе с камнями. Впрочем, было видно, что руки его весьма крепки и приспособились к выбранной их хозяином деятельности. Глаза, хоть живые и темные, были весьма глубоко посажены, чтобы назвать лицо ученого привлекательным, но отталкивающим оно тоже не являлось. Низковатый и размеренный голос мистера Иверса хотелось слушать, и Джону подумалось, что это неплохое качество для лектора, которым тот вполне мог являться по совместительству с научной деятельностью.

— Далеко отсюда склон, на котором вы работаете?

— Не слишком. Не всегда так везет — найти место проживания в удобной доступности от разреза.

— Полагаю, что в этом случае ваша работа проходит не в полном уединении. Я слышал, местные молодые особы находят приятным прогулки вдоль моря.

— Возможно. — Мистер Иверс убрал руки от огня и теперь протянул к нему ноги, обутые в домашние туфли. — Но я работаю внизу, на крутом склоне, там не слишком удобное место для променада. Возможно, кто-то и проходит сверху по тропе, но нам не видно друг друга.

За окном усилился дождь, и теперь это была уже не мелкая дробь капелек по стеклу, а целый победный марш пришедшей с моря влаги. Мистер Иверс потянулся и зевнул.

— Что-то подсказывает мне, что завтра меня ожидает камеральная работа.

— Полагаете, это надолго? — Джон кивнул в сторону окна, по стеклу которого водопадом стекала вода.

— В таких местах никогда не знаешь наверняка: может, на вечер, а может, на неделю. А вот и мисс Слоу, поинтересуйтесь, она ведь всю жизнь в этих краях провела. — Мистер Иверс поднялся и, поздоровавшись с хозяйкой, собрался было забрать сапоги, когда только подошедшая старушка запротестовала:

— Оставьте-оставьте! Когда просохнут, я попрошу Майкла почистить и занести вам.

— Премного благодарю, — церемонно поклонился хозяйке мистер Иверс и, попрощавшись с другим гостем до ужина, удалился к себе.

Мисс Слоу была слегка обеспокоена тем, что Джон не пришел к обеду, и поинтересовалась, не принести ли ему пока чая или, может, чего-то посущественнее, но Джон заверил ее, что все в порядке, и спросил, у себя ли миссис Кардис.

— Она точно обедала, это я могу вам сказать, но выходила ли после — не знаю.

— Миссис Кардис находит интересными прогулки по городку, даже когда ей здесь некого навещать? — снова полюбопытствовал Джон.

Мисс Слоу виновато улыбнулась:

— Право, мистер Картвей, разве я знаю, как проводят время мои постояльцы? Самое главное для меня, — с заботой в голосе произнесла она, — чтобы всем здесь было комфортно, а еда была вкусна и в достатке. Вот оттого-то я беспокоюсь… Может, все-таки чайку со сконами? — Выглядела она в этот момент чрезвычайно мило, а ее голубые глаза скорее вызывали мысли о незабудках, нежели о том цветке, в честь которого она была названа. И если бы Джон не был столь сыт после посещения семейства галантерейщика, то непременно принял бы ее предложение. Чтобы не обижать хозяйку, пришлось признаться в содеянном.

— Кажется, миссис Крэнфилд решила отбивать у меня клиентов, — рассмеялась старушка. — Ну теперь мне точно придется испечь мой кекс. Ведь у каждой хозяйки в Ланибро свой рецепт. И ни одна в жизни не поделится им ни с кем, кроме дочери! Есть вещи, которые в семье передаются лишь по женской линии, знаете ли. Вам непременно нужно будет попробовать мой кекс.