"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

– А вы, Инна, затаили на босса обиду, да? Подозреваете его? – многозначительно спросил Гектор.

– Нет. Вы меня неправильно поняли, – продавщица сразу дала задний ход. – Я вообще ничего не знаю, мое дело сторона.

– Одна вещь вам точно известна, – не отступал Гектор. – Когда вчера Ковальчук покинул магазин?

– Уехал после ее ухода. Около половины третьего. Мне сказал – дела, бизнес. Но в магазин потом явился наш ВИП-клиент, коллекционер, я без Анатоля не могла с ним решить вопросы о заинтересовавшей его картине. Набрала его – он мне не ответил и сам не перезвонил.

Глава 12

Гонец

– Обед мы с тобой пропустили – не критично, зато ужин у нас никто не отнимет, – объявил Гектор с воодушевлением, когда они покинули «Комок Ностальжи». – Или полдник. Айда питаться! Гущин наверняка вернулся в главк. Надо у него новости узнать да и своими его огорошить. Щассс я ему сам звякну, поужинаем в компании сурового коллеги.

– Федор Матвеевич по дорогим ресторанам не ходит. Если только на официальный банкет пригласят… Помнится, он недолюбливал китайские заведения из-за специй, и суши он категорически не ест, – известила Гектора Катя.

Она отметила: после своего признания Гектор Троянский пребывает в эйфории. Подобно гордому орлу, он раскинул над ней свои мощные крылья. Он счастлив. Он – буря и натиск. Он снова завоевывает ее – никак не может успокоиться, хотя все уже между ними предельно ясно. Она, Катя, и сама взволнована и счастлива безмерно.

– Федор Матвеевич, доброе время суток. Полковник Гектор Борщов, – небрежно бросил Гектор. – У нас с Катей немало новостей по интересующему всех нас делу. А ваши новости не подкачали? Хотел с вами обменяться мнениями и подискутировать. Вы в главке уже? Отлично. Неееааа, мы в главк ни ногой. Скука, официоз, интриги… Для нас с Катей – пройденный этап. К тому же мы с голоду умираем. Если нам вместе перекусить сейчас, а? Лады… Напротив Консерватории кафешка прикольная, хипстерская – лозунг: простая понятная еда. Паста, бургеры, митболы… Вам подходит? Отлично! Через двадцать минут в кафе. И я сейчас вам любопытные документы сброшу, проглядите их, пожалуйста, не откладывая. Музейный архив 1931 года профессора Велиантова. С ним перед падением из окна и работала Краснова. Подробности от нас с Катей за ужином.

До хипстерского кафе Гущину было намного ближе: выйти из главка, завернуть за угол, миновать бюро пропусков министерства МВД – и он уже на месте. Катя и Гектор застали полковника во внутреннем дворе кафе на увитой зеленью террасе за угловым столиком. Он уткнулся в мобильный – изучал присланные Гектором сканы архива Велиантова.

– Труп из Шалаево. Вскрытие? Результаты? – Гектор, выдвигая стул, заботливо усаживая Катю, лаконично кидал вопросы.

– Поешьте сначала, – велел Гущин устало. – Затем расскажете мне свои новости по порядку, у вас пища уляжется, и тогда я вам выдам все по Шалаево.

Полковник Гущин заказал себе овощной суп и куриную котлету. Ел нехотя, ковырял котлету вилкой. Катя с тревогой наблюдала: ужасно изменился полковник Гущин после болезни и ранения, прежде он обожал вкусные обильные застолья. А теперь глотает через силу – похудевший, осунувшийся, сникший. Однако «сникший» Гущин заказал себе к супу минестроне вместо ресторанной хлебной корзины двойной коньяк. Гектор его примеру не последовал. Он взял для Кати по ее просьбе ризотто, а себе бургер. Они с Катей довольствовались минералкой. Катя начала выдавать на-гора новости из зоомузея и Калашного переулка. Полковник Гущин внимал молча. Затем сам поведал о вердикте столичной полиции насчет гибели Елены Красновой.

– Ждем еще ваших новостей из Шалаево, – напомнил Гектор. – Судмедэкспертиза…

– При мне патологоанатом провел гистологическое исследование. Вскрыл его желудок. Оттуда горохом посыпались капсулы. – Гущин залпом хлопнул коньяк. – Мужик наглотался их досыта. Его желудок буквально был забит ими.

– Резиновыми контейнерами для перевозки? – Гектор подался вперед. – Наш незнакомец из Шалаево – «мул»? Я нечто подобное заподозрил, когда мы нашли слабительное.

Катя ощутила тошноту.

– Ага, «мул» – перевозчик наркоты. – Гущин кивнул, его лицо перекосила гримаса брезгливости. – Капсул у него в брюхе черт знает сколько, взвесили потом с экспертом – почти килограмм. Он бы лопнул воздушным шаром.

– Нехилую дозу перевозил. – Гектор выглядел удивленным. – Вот зачем он хлебал слабительное. А какой наркотик в капсулах – установили?

– Нет, их надо вскрывать осторожно, все в слизи, в крови – жуть кромешная. Патологоанатом – мальчишка, ему стало плохо, я его час валерьянкой в морге отпаивал.

Катя великим усилием воли заставила себя остаться за столом – слушать дальше. «Беседа истинных профессионалов! Не смей распускаться! Терпи!»

– «Мулов» использует криминал, их непросто найти, завербовать. В нашем деле замешаны еще и уголовники? Азиатский наркокартель? – Гектор все сильнее удивлялся или прикидывался, лицедей. – И к гонцу наркомафии нас посылала «божья коровка» из Зоологиического музея Краснова?

– Она просила нас спешить на развилку в Шалаево на встречу с человеком, везущим некое доказательство, – Катя старалась взять себя в руки. – Ясно помню ее слова. Доказательством чего могут служить наркотики?

– Отвратительный голыш нам уже ничего не скажет, – заявил жестко полковник Гущин.

– Ну да, для вас, полицейских, подобные люди – отбросы. Полиция с мигрантами из Средней Азии вообще не церемонится, да? – Гектор смотрел на Гущина через стол. – Мужик, по диагнозу вашего эксперта, с врожденным артритом, не способный к тяжелому труду на стройке или на хлопковом поле. А в курсе вы, Федор Матвеевич, жизни «мулов» в Оше, в Чуйской долине? «Мул» – почти всегда инвалид, калека, обитает в кишлаке в глинобитной хибаре без удобств… У него огромная многодетная семья либо куча родственников-несовершеннолетних. Пять, шесть, десять девчонок – дочерей, сестер или юных теток, – их всех надо выдавать замуж, на свадьбу необходимы деньги. Иначе труба, позор роду, скандалы, самоубийства девушек – ведь семья считает их обузой. «Мул» – единственный добытчик, за деньги он вынужденно соглашается стать гонцом, глотает контейнеры и не знает, доберется ли до места живым или сдохнет в пути. Если он выживает, ему платят – до следующего раза, – и все повторяется в его нищей замордованной бесправной жизни.

– Вы, Гектор Игоревич, в Сирии подобных сведений набрались? – осведомился полковник Гущин. – У развалин Пальмиры?

– Да. И в других местах волшебного Востока.

– Я приму к сведению вашу нотацию о милосердии к мигрантам, полковник, – заявил Гущин. – Не забывайте – «мул» служит наркоторговцам, чем бы он ни пытался оправдаться: нищетой, жизненными обстоятельствами… Он всегда уголовный преступник.

– Для вас. У полиции прям одно мерило – кодекс, да? – Гектор усмехнулся. – Ладно, Федор Матвеевич, оставим споры. Кое-что