Расследования Корсакова. Комплект из 3 книг - Игорь Евдокимов

на разных языках. Было бы время, книги из домашней библиотеки, помощь знакомцев… Однако действовать нужно было быстро. Караконджул мог скоро вернуться. Николай Васильевич не сомневался – тварь попала в наш мир сквозь дверь, подобную этой. А значит, существовал способ отправить ее обратно тем же путем.

Медленно, шаг за шагом, смысл послания начал открываться Николаю Васильевичу. Чужие слова наполнили его голову.

– Кожа сия – суть тюрьма для благословенного! Поглоти плоть сию и кровь сию! Принеси тьму освобождающую! Потуши огонь ждущего тебя! Подари свое благословение незрячим, ибо им быть твоими пророками!

Корсаков-старший слишком поздно понял, что означают надписи на двери. Он пытался остановиться – но взгляд и разум перестали слушать его. Послание притягивало к себе словно магнит. Не давало отвести глаз. А главное – подчиняло себе волю. Скованный проклятым мотивом и лишенный сил для сопротивления, он мог лишь со страхом смотреть, как сквозь буквы пробивается гнилостный, едва видимый зеленый свет, а в темноте над ним, там, где должен был находиться потолок пещеры, одна за другой начинают зажигаться крохотные холодные огоньки чужих незнакомых звезд.

Юсуф-бей крадучись подошел к нему, заглянул в лицо и довольно ухмыльнулся.

– Заметьте, эфенди, – прошептал он. – Я сдержал свое слово. Вы все сделали сами.

Осман легонько толкнул завороженного Николая Васильевича – и тот бессильно рухнул прямо на ритуальную глыбу напротив двери.

– Стойте! – разорвал тишину отчаянный крик. – Остановите его! Юсуф – предатель!

Владимир Корсаков, шатаясь, выступил из коридора, ведущего в зал. Выглядел он похожим на покойника – покрытый кровью Семака, в драном сюртуке, весь исцарапанный острыми камнями. Но живой. Единственный свидетель совершенного преступления. На лице Юсуф-бея мелькнул испуг, но турок быстро нашел выход.

On a réussi! Pyotr, c’est ne pas votre frère! C’est la creature! Le rituel de votre père a fonctionné![108]

Белов и Овсеюк вскинули свои карабины, переводя взгляд с османа на Владимира, но окрик Петра остановил их:

– Стоять! Не стреляйте!

– Qu’attendez-vous? Arrêtez-le! Ne tombez pas dans les pièges des forces obscures![109] ярился Юсуф. —

– Чего он мелет? – нервничал Овсеюк. – Убийца что, вашим братом притворяется?

– Петр, это я! – умолял Корсаков. – Юсуф – хозяин караконджула! Его надо остановить!

– Что нам делать? Дайте приказ! – требовал Белов.

Владимир сделал шаг навстречу брату, протягивая вперед изрезанные ладони.

– Ждите! Не стреляйте! – просил Петр.

Юсуф не знал русского. Но он был достаточно умен, чтобы на лету понять смысл сказанного и повторенного Петром. Отрицание и глагол. Первое убрать. Второе – оставить.

– Стреляйте! – крикнул турок. С акцентом, но уверенным и командным голосом, которого так недоставало Петру.

И у следопыта, не спавшего уже третьи сутки, не выдержали нервы. Овсеюк выстрелил. Грохот наполнил подземный зал, эхом отражаясь от стен и потолка.

Пуля ударила Владимира в грудь, но он все же устоял на ногах.

– Нет!!! – мучительно закричал Петр, накрывая ружья ладонями.

– Hadi![110] — рыкнул Юсуф, выставив перед собой четки.

За спинами Петра и казаков словно чертик – нет, самый настоящий демон – из табакерки возник Чиж. Несмотря на жуткий вид, вся немощь раненого солдата слетела с него как по мановению руки. И он точно знал, что делать дальше.

Владимир был ранен. Николай Васильевич – погружен в транс. А значит, самым опасным противником оставался Петр, и его следовало уничтожить первым. Тварь знала множество способов, как сделать это, но выбрала самый быстрый и надежный. Чиж сомкнул руки на голове Петра и резко, с хрустом, провернул ее. Старший брат не успел ничего заметить, понять, оказать хоть малейшее сопротивление. Секунда – и он был мертв. Бесповоротно и бесцеремонно.

«Вот почему мне показалась столь знакомой гибель Кудряшова», – отстраненно подумал спящий в будущем Корсаков.

«Ты уже такое видел, да?» — вновь шепнул внутренний голос, которого Владимир из прошлого еще не слышал.

А караконджул продолжал действовать. Казаки получили секундную фору. Они услышали звук ломаемой шеи, успели заметить тень за спиной Петра и даже начали оборачиваться. Овсеюк сделал это первым. Он даже навел карабин на Чижа и нажал на курок. Вот только пуля, предназначавшаяся твари, уже попала в Корсакова, а передернуть затвор следопыт не успел. Ружье сухо щелкнуло. В следующее мгновение Караконджул обрушил на казака чудовищный удар, от которого тот, будто тряпичная кукла, взмыл в воздух и на полной скорости врезался в стену пещеры. Упал он уже бездыханным.

Смерть его, однако, не была напрасной. Она подарила несколько бесценных секунд двум людям, у которых еще оставались силы противостоять безжалостному существу.

«Четки!»

Владимира должно было убить падение с высоты. Или течение – размозжить об острые камни. Или горный холод, безжалостный к промокшей насквозь одежде. Он мог заблудиться в бесконечных темных коридорах. В конце концов, в его груди засела казацкая пуля.

Но он увидел перед собой цель. Он не знал, почему ему бросились в глаза именно четки. Почему мысль о них завладела всем его сознанием.

Это знал Корсаков, который сейчас видел сон, сидя на кресле в фехтовальном зале своего дяди в Смоленске.

«Караконджулом можно управлять, – понял Владимир из будущего. – Между ним и хозяином есть связь! Юсуф использовал для этого четки! Значит, и мой нынешний враг как-то связан со своим слугой!»

Корсаков из прошлого не был способен на столь глубокие размышления. Он вообще не думал ни о чем. Он видел перед собой врага и его оружие. Четки. Врага необходимо обезоружить. И убить. Пусть даже это будет последнее, на что хватит его сил. Корсаков рванулся вперед, пользуясь тем, что Юсуф отвлекся.

Осман действительно не смотрел на Владимира. Зачем, если мальчишка уже сражен пулей? Перед ним оставался только один противник – и тому предстояло пасть от руки его ужасающего слуги. Юсуф-бей вновь продолжил свой дьявольский напев. На звездное небо, заменившее потолок пещеры, набежала едва заметная рябь. Пространство невозможным образом выгнулось, будто что-то с той стороны черной бесконечности силилось прорвать завесу между мирами. В Корсакову из прошлого это зрелище внушает благоговейный ужас. Корсаков из будущего уже видел подобное – в особняке на Большой Морской, где горстка чернокнижников заигралась с силами, неподвластными их контролю.

Смерть Овсеюка позволила уряднику Белову, последнему оставшемуся в живых из отряда, вовремя увернуться от неминуемого удара. Караконджул вновь взмахнул рукой – но казака на прежнем месте уже не было. Он откатился в сторону, прицелился и выпалил из ружья. Пещера вновь содрогнулась от выстрела. Однако ни звук, ни попадание пули не оказали ни малейшего влияния