Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

* * *

Лиам разглядывал красный кирпичный дом. Вероятно, когда-то это было довольно большое хусманское поместье, но теперь, после реконструкции, оно превратилось в современную виллу. Вилла находилась между Томмерупом и Вернинге. Ближе к Вернинге.

Дея постучала, а Лиам встал рядом с ней перед широкой входной дверью. По обе стороны от двери стояла пара глазурованных кобальтово-синих горшков с пожухлыми цветами.

Дверь тут же открылась, и в проеме появился седовласый мужчина, он вопросительно смотрел на них. Дом за его спиной казался темным, мужчину окутывал слабый запах кухонного чада.

– Лиам Старк, полиция Оденсе, – успел сказать Лиам, прежде чем Бент Мёллер Нильсен его перебил.

– Есть ли какие-нибудь новости о Беате? Вы слышали что-нибудь о моей дочери? Она вернулась?

Вопросы посыпались на них дождем, но внезапно Бент замолчал и извинился.

– Заходите, – сказал он, сделав шаг в сторону. Он провел их в гостиную с низким потолком, где сквозь маленькие окошки над подоконниками, уставленными неухоженными пеларгониями, проникал слабый свет.

– Мне трудно поддерживать порядок в доме, – извинился Бент. – У жены несколько лет назад диагностировали деменцию, так что все домашние дела на мне одном.

Бент откашлялся и указал на два клетчатых дивана дизайна Бёрге Могенсена. Он поставил термос с кофе на стол.

– Угощайтесь.

Лиам потянулся за кофе.

– Вы давно тут живете?

– Мы переехали сюда чуть больше восьми лет назад, когда перестали руководить школой-интернатом. Из интерната мы уехали, но еще какое-то время продолжали преподавать, пока Анне Грете не заболела.

Бент налил себе кофе.

– Расскажите, что вы знаете? Вы уверены, что исчезновение Беаты связано с тем делом, о котором пишут в газетах? Ее могли убить?

Лиам покачал головой.

– С уверенностью мы ничего не можем утверждать, – сказал он, пытаясь успокоить Бента, хотя успокаивать встревоженного отца было нечем.

– Та первая женщина из Томмерупа, ее нет уже шесть дней, – продолжал Бент. – В молодости я несколько лет проработал в полиции, так что немного представляю себе, что шесть дней без каких-либо известий – это большой срок.

– Вы были полицейским? – воскликнула Дея.

Отец Беаты кивнул, но была в его взгляде какая-то настороженность.

– Да, несколько лет, но эта работа не для меня.

– Бент, – продолжил Лиам, – вы не заметили каких-нибудь странностей у Беаты в последнее время? Может, у нее изменилось настроение? Может, она стала вести себя как-то иначе, не так, как обычно?

– Нет, она так же позитивно настроена, как и всегда. Бывает, чувствуется какое-то напряжение, но работающим родителям с маленькими детьми в наши дни нелегко.

– Вы вчера виделись? – продолжала Дея.

– Да, она завезла кое-какие продукты, мы вместе позавтракали, а потом она пошла наверх и немного посидела с матерью.

– И из того, что Беата говорила, никак не следовало, что она собирается на несколько дней уехать? – продолжил Лиам.

Отец Беаты некоторое время сидел, глядя в свою чашку, потом выпрямился.

– Вы ведь нашли записку? Питер позвонил мне и рассказал о ней.

Он переводил взгляд с Лиама на Дею.

– «Не приближайтесь к прелюбодеянию, ибо оно является мерзостью и скверным путем». – Он процитировал записку так, как будто текст накрепко врезался в его память. – Я все время думаю о том, что она пастор и ожидает ребенка от человека, с которым не состоит в браке. Дело, вероятно, в этом. Вам так не кажется? – На лице Бента появились озабоченные складки, но он старался держать себя в руках. Он просто констатировал факты.

Лиам кивнул.

– Да, мы тоже боимся, что все так и есть. Но мы пока ничего не знаем наверняка. Вот поэтому и стараемся выяснить, может, что-нибудь случилось? Не могла ли она исчезнуть по какой-то другой причине?

Бент покачал головой. Со второго этажа послышался женский голос.

– Я тоже надеялся, что дело в чем-то другом, – тихо сказал он, посмотрев в сторону лестницы в коридоре. – Даже представил уже, что вы пришли сказать, что это не имеет никакого отношения к этой истории с Кораном. Что записка была недоразумением и что существует какое-то другое объяснение. Но, конечно, я понимал, что пытаюсь выдать желаемое за действительное.

Снова послышался голос со второго этажа.

– Извините, пожалуйста, – сказал он, – жена проснулась, я должен идти к ней.

Дея встала.

– Спасибо, что уделили нам время.

Бент на удивление бодро поднялся на ноги. Лиам оглядел его. Крепкий старик, мускулистые руки, широкие плечи.

– Почему вам не подошла работа в полиции?

Бент помолчал с минуту.

– Я тогда был молод. Однажды вечером в Оденсе крыша поехала, и в итоге меня осудили за насилие, – объяснил он хладнокровно. – Но все в порядке. Я это заслужил. И мне очень нравилась работа в интернате.

* * *

– Добро пожаловать на ультракороткий брифинг, коллеги, – уверенно произнесла начальник полиции Дюббёль, оглядывая собравшихся. В зале сидели лучшие сотрудники полиции Оденсе, руководящая группа по проведению операции из полиции Юго-Восточной Ютландии и командир отряда добровольцев.

Все закивали и зашептались, а она продолжила:

– Как вы все знаете, мы оказались в очень сложной ситуации – нам не удалось найти шестерых пропавших без вести.

Она сделала небольшую паузу.

– В промежутке от трех сорока до девяти часов утра исчезла последняя жертва, молодая беременная пастор из Томмерупа. Причем это женщина, с которой мы знакомы и с которой общались. Непростительно, что мы допустили ее исчезновение прямо у нас под боком, и журналисты нас справедливо критикуют. Пресса окрестила исчезновение людей «делом о Коране», а это многих наводит на мысль о терроризме.

Она посмотрела на Лиама.

– Вы по-прежнему думаете, что мы должны исключить версию террористического акта?

Он угрюмо кивнул, раздраженный тем, что его таким вот образом делают крайним. Именно руководство определяло стратегию, именно оно несет ответственность, и он не сомневался, что разведку держали в курсе дела, когда Дюббёль сообщала наверх, что в данный момент дело не рассматривается как террористическое.

– У нас сложилось четкое впечатление, что найденные нами записки с цитатами в первую очередь имеют отношение к десяти библейским заповедям, но мы, конечно, не можем знать это наверняка, – сказал он. И демонстративно замолчал, глядя на начальницу.

– Но почему тогда используются стихи из Корана, когда посланием являются десять заповедей? – продолжила Дюббёль.

– Возможно, чтобы ввести нас в заблуждение, – вмешалась Дея. – Или чтобы одновременно послать несколько сигналов.

Дюббёль кивнула и снова оглядела сидящих в зале. Затем, без дальнейших комментариев, повернулась на каблуках и вышла из комнаты. После ее ухода все почувствовали облегчение и некоторое время сидели молча.

– Поблагодарим Дюббёль, – сказал Лиам, криво