Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Лиам обнял сына и пошел с ним к раздевалке.

– Обещаю, что будут приложены все силы, чтобы найти решение. Все образуется. Конечно же, вы должны играть этот матч.

* * *

– Ты одна? – послышался голос от двери.

– Маргрете! – Дея подняла глаза от монитора, она просматривала отчет за день, прежде чем передать его Лиаму. – Да, одна.

– Я как раз с тобой хотела поговорить.

Начальница подошла к ней. Резкий стук ее каблуков эхом отдавался в пустом, открытом офисном пространстве. Она села на край стола Торбьорна.

Дея бросила взгляд на монитор.

– Я дописываю отчет о посещении дома Кента и Марии Хансен, а потом Лиам сразу же перешлет его тебе. То есть в дом мы не попали, но…

Не похоже было, что Дюббёль пришла, чтобы поторопить ее с сегодняшним отчетом. Она серьезно посмотрела на Дею.

– Что вы делаете для того, чтобы завтра не исчез шестой человек?

Дея нахмурилась и растерянно покачала головой. Дюббёль вопросительно смотрела на нее, а Дея лихорадочно пыталась вычислить, почему начальница пришла поговорить именно с ней о том, что, очевидно, следовало обсуждать с Лиамом.

– Лиам проинформирует тебя.

Она непонимающе посмотрела на Дюббёль.

– Да, это понятно, но я просто хотела услышать, что ты думаешь. Теперь ты знаешь, на чем сосредоточиться, верно? Распутство и измена.

– Да это все равно что сказать: исчезнет человек старше двадцати пяти лет, – сказала Дея. – Много кто изменял или жил без заключения брака.

– Но вы же не хотите с этим выйти к прессе, я правильно понимаю?

Дея никак не могла понять ее, и вдруг ей показалось, что, очень может быть, Маргрете Дюббёль действительно просто хочет убедиться, что она интенсивно работает. Может, и не надо ничего домысливать.

– Ты думаешь, завтра тебе будет легче, если все взрослые люди в округе станут бояться, что они окажутся следующей жертвой?

Дея успела заметить легкую улыбку на губах начальника полиции.

– Нет, конечно. Но мне станет легче, если в деле случится прорыв.

Дея поняла, что это еще не все, и выжидающе откинулась на спинку кресла.

Дюббёль буравила ее взглядом.

– У вас была стычка с Нассрин?

– Ничего особенного, – небрежно ответила Дея.

– Значит, у вас в группе нет никаких проблем?

Дея помотала головой.

– У тебя в прошлом были разные проблемы, – продолжала Дюббёль, намекая на то, что она во время беседы при приеме Деи на работу назвала «тяжелым багажом из Гренландии».

– У нас с Нассрин все в порядке.

Дея спокойно смотрела ей в глаза.

– Рада слышать. Я хотела в этом убедиться, мне не нужен раскол в моей главной группе. Нассрин рассердилась, что вы допрашивали ее дядей без ее ведома, так?

Дея напряженно улыбнулась.

– Как я уже говорила, все в порядке, а к работе Нассрин у меня нет никаких претензий – наоборот. Когда-нибудь она займет твое кресло, Маргрете. Черт возьми, наверное, это в ней и раздражает. Она хочет очень многого, и она, конечно, этого добьется!

День шестой – среда

Когда Беата открыла глаза, было еще темно. Какой-то шорох в ночи нарушил ее сон. Она сосредоточенно прислушалась, но ничего не услышала, кроме звуков самого дома. Щелчки в трубах отопления в гостиной и шуршание ветки о водосточный желоб со стороны сада. Наверное, ребенок в животе разбудил ее.

Она попыталась успокоиться и снова заснуть. Повернулась на бок и потянулась к Питеру, желая щекой почувствовать успокаивающее биение его сердца, и только тут осознала, что в постели Питера нет. На мгновение ее охватило чувство глубокой тоски, потом она сбросила одеяло, чтобы почувствовать, как ветерок из открытого окна обдувает ее горячее беременное тело.

Это просто бессонница. Питер так часто уходит рано утром, что она должна была уже привыкнуть к этому. Она положила руку на его одеяло и подумала, что, наверное, проснулась, когда он вставал. Но одеяло было холодным.

Беата нащупала кнопку ночника, немного полежала, привыкая к свету, потом встала и надела халат. За окном постепенно начинало светать, и горизонт окрасился тусклым розовым светом на фоне черного ночного неба. Внизу, на кухне, часы на плите показывали 4:12. На мгновение она замерла в тишине, оглядывая двор и сад. Подумала, как ей не хватает той близости, которая была между ней и Питером в начале их отношений, не только сексуального влечения, которое для нее было совершенно неожиданным, ведь Питер так отличался от отца Силье. С первого дня знакомства она чувствовала себя с ним спокойно и уютно. Случайная встреча в ресторане в Орхусе – ее подруга только что развелась и хотела снять стресс. Питер оказался там со старым студенческим другом. Очень банально. Она часто думала об этом, когда беседовала с будущими женихами и невестами. Думала о той необъяснимой привязанности к другому человеку, которая для нее была настолько сильной, что она ни на секунду не сомневалась – ей хочется прожить с Питером до конца своих дней. Но теперь она боялась, что теряет его.

Беата повернулась, чтобы открыть холодильник, и тут заметила маленькую, аккуратно сложенную записку, лежащую на кухонном столе рядом с ключами от машины ее отца. Питер не имел обыкновения писать маленькие записки. Она с нетерпением взяла ее в руки и медленно развернула.

Не приближайтесь к прелюбодеянию, ибо оно является мерзостью и скверным путем.

Она нахмурилась, поначалу не понимая смысла этих слов. Долгое время она не могла оторвать глаз от короткого текста. Затем отбросила записку, в полном смятении сделала шаг назад, прикрыв рот рукой. Ее охватил парализующий страх, голова закружилась, и она почувствовала выброс адреналина в кровь. Вцепившись в кухонный стол, она попыталась взять дыхание под контроль. Казалось, что все ее чувства обострились. Она стояла неподвижно, напряженно вслушиваясь в тишину, но слышала только стук собственного сердца, отдававшийся в ушах.

И тут послышался какой-то звук. Она была уверена, что слышит шаги в гостиной. Довольно отчетливые звуки шагов человека, ступающего по изношенным, скрипучим половицам.

– Питер? – с надеждой позвала она слабым голосом. Ответа не последовало.

Шаги замерли. Беата отчаянно огляделась по сторонам. Ей не добраться ни до входной двери, ни до террасы. Натянув халат на свой большой живот, медленно, с трудом стала двигаться к лестнице, ведущей на второй этаж. Мобильник лежал наверху на прикроватной тумбочке. Она успела подумать,