Искатель, 1998 №5 - Даниэль Мусеевич Клугер

вы сами оцениваете вот эти слова… — Натаниэль зачитал: — «Близкие люди могут нарушить эти планы. Не советуйтесь с ними и не доверяйте их обещаниям»?

— Никак не оцениваю. Между прочим, вы задали не три вопроса. Мы можем ехать? — она взглянула на адвоката.

— Да? Странно, мне казалось, что я еще и одного не задал, — сказал Розовски. — Я слышал, вы несколько дней назад повздорили с Мирьям? Из-за чего?

— Плохое настроение, — коротко ответила Головлева.

— Понятно… Еще одно. На этот раз не вопрос, а просьба. Просветите меня, пожалуйста, — Натаниэль широко улыбнулся. — Я в астрологии не очень разбираюсь. Вот здесь, — он протянул ей лист с прогнозом, — под названием созвездия — вот это ведь название созвездия — «Водолей», правильно?

Головлева кивнула.

— Вот. Под названием созвездия — цифры. Что они означают?

— Даты рождения.

— Даты… Понятно. Те, кто родился с двадцатого декабря по двадцатое января, считаются рожденными под знаком Водолея, так?

— Так.

— В том числе и вы?

— В том числе и я.

— Интересно… — Розовски озадаченно посмотрел на женщину. — Как вы знаете, я позволил себе просмотреть ваши документы. В метрическом свидетельстве указан другой день рождения. Кажется, 6 октября. Или я что-то путаю?

— Нет, вы ничего не путаете, — Головлева холодно улыбнулась. — Восьмое января — мой настоящий день рождения. В метрику была внесена ошибочная дата. Всю жизнь думала, что надо исправить, но так и не исправила.

— Понятно. И гороскопы вас интересовали в соответствии с настоящим днем рождения?

— Естественно, — нетерпеливо ответила Головлева. — Астрология не оперирует записями из советского ЗАГСа. У вас есть еще вопросы? Или мы можем наконец-то ехать домой?

— Вы по-прежнему верите в гороскопы? — спросил Натаниэль.

— Почему вы спрашиваете?

— Последний прогноз вас подвел, — пояснил Натаниэль. Головлева резко поднялась со своего места.

— Свой чрезмерный интерес к астрологии вы можете удовлетворить в другой раз, — сказала она.

— Да, действительно… Что ж, Цвика, давайте доставим вашу подопечную домой.

По дороге в Яффу все трое молчали.

Машина остановилась у знакомого подъезда.

— Приехали, — Натаниэль вышел и помог выйти своей соседке. — До свидания. Приятно было познакомиться.

— До свидания, — буркнула она и не оглядываясь пошла в дом.

— Вот так, Цвика, — Розовски вздохнул. — Не очень приятный прием, верно?

— Что делать, — сказал Грузенберг извиняющимся тоном. — Сами понимаете: шок, двухдневный арест.

— Конечно, понимаю. Вы все еще настроены на то, чтобы я занимался этим делом?

— В гораздо большей степени, чем прежде, — Грузенберг улыбнулся. — Надеюсь, вы сами не передумали?

Розовски медленно покачал головой.

— Здесь появляется много любопытного, — задумчиво произнес он. — Я бы… — он замолчал.

Выдержав небольшую паузу, адвокат спросил:

— Вас отвезти домой?

— Что?.. Нет-нет, лучше в офис, спасибо.

Когда они отъезжали, Розовски заметил в окне третьего этажа голову бдительной Шошаны. Он подумал, что хотел задать этой женщине какой-то вопрос, но какой — так и не вспомнил.

— Тебя ждут, — вполголоса сообщила Офра, едва Натаниэль переступил порог приемной.

— Да? Почему шепотом? — спросил Натаниэль тоже, впрочем, понижая голос. Секретарь многозначительно кивнула на прикрытую дверь кабинета. Увидев знакомую фигуру, одиноко сидящую в кресле для посетителей спиной к входу, Розовски нахмурился.

— Почему не в приемной?

— Я не успела ничего сказать. Он…

— Не придирайся к девушке, — произнес инспектор Алон. — Лучше зайди и ответь на парочку вопросов.

— С удовольствием, — весело откликнулся Натаниэль. — Я ведь не знал, что это ты. Просто не люблю, когда посетители занимают мой кабинет в мое отсутствие.

Он вошел в кабинет, прикрыл за собой дверь.

— Привет, Ронен, как дела?

— Мы уже виделись сегодня, — ответил инспектор. Он отложил газету. — И даже разговаривали. Не надо симулировать амнезию.

— Я вовсе не симулирую, — Розовски развел руками. — Просто забыл. Правда, забыл. Много дел, верчусь как заведенный.

— Да? А как же отпуск?

— Я и говорю: во время отпуска дел гораздо больше, — объяснил Натаниэль. — Мама регулярно придумывает, чем бы занять великовозрастного сына-бездельника. То одно поручение, то другое, — он сел за свой стол. — Магазины, то, се… Так что случилось? Решил посмотреть, как мы тут живем?

— Что у тебя за дела с адвокатом Грузенбергом? — спросил вместо ответа инспектор.

— С Грузенбергом? — Натаниэль удивленно поднял брови. — Никаких дел, с чего ты взял?

— С того, что он отвозил тебя от Управления. Не отпирайся, я видел, как ты, он и его подзащитная вместе садились в его машину.

— А это была его подзащитная? Приятная женщина, — заметил Розовски. — Никаких дел, Ронен. Просто нам оказалось по дороге. Ты же знаешь, у меня нет машины. А тут дождь собирался.

— По дороге? И только?

— Что же еще?

Инспектор некоторое время исподлобья смотрел в широко раскрытые глаза частного детектива.

— Ну-ну, — сказал он. — Знаешь, Натаниэль, больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы ты уехал далеко-далеко. И надолго-надолго. Хотя бы во время отпуска. Я бы даже купил тебе билет. В один конец. На собственные деньги.

Розовски засмеялся.

— Да объясни, в чем дело? — сказал он. — Что у тебя за подозрения относительно адвоката Грузенберга? И при чем тут я?

— Зря смеешься. — Ронен извлек из кармана пачку «Тайма», закурил. Поискал пепельницу. Розовски пододвинул ему керамическую пепельницу и тоже закурил. На некоторое время воцарилось молчание. Оба делали вид, что заняты исключительно процессом пускания дыма в потолок. Причем походило это на некое соревнование.

Первым не выдержал инспектор. Раздавив сигарету в пепельнице, он сказал:

— Не хочешь говорить — буду говорить я. А ты дополнишь, если захочешь.

— Если смогу, — поправил Натаниэль.

Инспектор нетерпеливо махнул рукой.

— Итак, — сказал он, — адвокат Грузенберг хочет добиться освобождения своей подзащитной.

— Освобождения? Разве она не на свободе?

— Пока, — многозначительно произнес инспектор. — Пока на свободе. Чисто формально. Если хочешь знать, я уже сегодня мог бы предъявить обвинение госпоже Головлевой. Но твой приятель Грузенберг очень хитро выставил основной уликой показания неизвестной свидетельницы, позвонившей в полицию и сообщившей о преступлении. Верно?

— Не знаю, — задумчиво сказал Розовски. — Логика подсказывает именно такое действие. Но логика, как ты сам наверное знаешь, не всегда срабатывает.

— Ты хочешь сказать, что адвокат нанял тебя не для этого? — Ронен недоверчиво прищурился. — Не для того, чтобы найти эту свидетельницу?

Не отвечая, Натаниэль повернулся к полуприкрытой двери.

— Офра! — крикнул он. — Принеси сегодняшнее соглашение.

Ронен недоуменно посмотрел на него.

— О каком соглашении речь? — спросил он.

— Неважно, погоди, Ронен, — Натаниэль взял лист бумаги из рук Офры. — Ага, вот: «Агентству оставляется право в случае необходимости вступать в контакт с представителями полиции», — он отложил текст соглашения, улыбнулся. — Видишь, дружище, общаясь с законниками сам становишься законником. Итак, о чем ты спрашивал?

— Разве адвокат нанял тебя не для поиска