Современный российский детектив - Анна Майская

— Понимаю.

— Спасибо вам. Но скажите, что просто не хотите сегодня идти с нами в лес, вот и отпросились.

— Хорошо.

— Никому, даже маме, ни слова.

— До свидания.

Сыщики сразу смекнули, чья это связка ключей. Машина была только у одного человека — Прохватилова. Он подошел к толпе, пошарил по карманам и сказал:

— Извините, я забыл дома ключи.

Долго не возвращался. А когда пришел, достал три ключа на веревочке и сел в машину. Значит, у него были запасные.

— Я скоро, — сказал он Алексею. Вы выходите, а я за вами скоро. Машину буду оставлять на стоянке у деда Сидора.

Его машина свернула в переулок, где в доме убитых работала милиция. Он на правах хозяина села зашел в дом. Сыщику в окно видели как он шел по тропинке к дому и тщательно разглядывал траву по обочине.

За Прохватиловым была установлена слежка. Запросили его данные. Вскоре Алексей получил из Москвы сногсшибательное известие, о том, что гражданин Прохватилов покоится на кладбище в Бахчисарайском районе. Трагически погиб от рук неизвестных. Находился в отряде спецназначения по изъятию сокровищ у коррумпированных высших чинов, и так далее и тому подобное.

Значит, господин Прохватилов не зря трудился в столь малозначительном для него месте. Тайну сокровищ он знает. Но не знает, где они находятся, оттого и торчит тут в селе, чин важный, не привыкший к коровникам и пашне. Но прямых улик причастности его к делу расстрела провожатых груза и железнодорожников, пока не имелось.

— Он никуда не денется пока мы не разыщем запрятанное.

— Но может быть тот КАМАЗ провез груз дальше? И спрятаны они не на этой территории, а района Водяного?

— Все может быть. Но сначала для верности осмотрим этот район. Тем более, что совпадает работа по розыску жертв маньяка. Вы, Николай Александрович, с налогами управляетесь?

— Работает бригада, нарушений много, но меня больше интересует мое непосредственное назначение, жаль, что не смогу с вами пойти.

— Отпроситесь на три дня для отдыха в лесу. Ведь без выходных трудитесь.

— Начальство не отпрашивается, начальство ставит подчиненных в известность.

Назавтра Дягилев был уже в составе розыскной бригады и наблюдал за Прохватиловым непосредственно в близости с ним. Ну и артистом же оказался полковник Дягилев. Он сразу обратился в Прохватилову и сказал ему:

— Илья Захарович! Я к вам как к специалисту сельского хозяйства обращаюсь.

Прохватилов поперхнулся. Но не смог отказаться от сельхозинститутского образования, иначе чем объяснить его несколько лет работающего на ниве.

— Я хотел спросить, — продолжил полковник Дягилев, — чем отличается клевер кормовой от того, что продают в аптеках. Я вижу у вас много засеяно клевером кормовых площадей.

— Чего засеяно? — переспросил «академик».

— Кормовых площадей.

Прохватилов понятия не имел, правильно ли было словосочетание, которое называл Дягилев.

— Сеем, коровушек кормим.

— Но ведь у вас уже нет стада. Вы его почему ликвидировали, а клевер сеете?

— Ох, уж эти налоговики, — попытался обратить в шутку Илья Захарович.

— Я ведь по строительству заканчивал сельхозинститут.

— А, тогда понятно, что с севооборотом у вас туго получается.

Часов в одиннадцать утра услышали крик парней, идущих отдельно от стариков, как они их называли.

Подойдя поближе, Алексей увидел, что они нашли руку, сухую без остатков мяса и кожных покровов. Видимо здесь поработало зверье, или людоед спешил и плохо закопал свою жертву. Осторожно пошарили саперскими лопатками и обнаружили сразу два скелета. Страшная находка поразила тех, кто только наслышан был о «художестве» преступника, но не видел дело его рук.

Осторожно достали, завернули в целлофан.

По мобильнику вызвали криминалистов из района. Вскоре они были заняты своим прямым делом.

Этот день был богат на страшные находки. Еще один скелет обнаружили чуть прикопанным, так что видны были ступни ног. И хотя все тело было разрублено на части, преступник или его сообщница поленились захоронить его поглубже.

Вечером шли домой уставшие и ошеломленные дикими находками.

* * *

Алексей и Дягилев поздно возвращаясь домой в эти дни совсем не встречались с Анной и Аленкой. Усталые и измотанные они еле жевали, приготовленную пищу на ужин, разогретую Сидором Никитовичем и ложились спать.

Анна рада была возможности не встречаться с Алексеем. Она, как казалось ей, просто возненавидела этого человека, который отнесся к ее поступку по отношении брошенного ребенка, как к преступлению.

— Мент он и есть мент, — радраженно говорила она Варе, а та не могла понять, за что она взъелась на еще несколько дней назад обожаемого ею человека.

— Что-то случилось? — спросила она Анну.

— Ничего. Я просто так.

— Мне-то хоть не рассказывай сказочку про белого бычка. Я то знаю, что ты его любишь.

— Знай, да помалкивай, — сердито сказала Анна. — И не вмешивайся в мою личную жизнь.

— Что я такого сказала? — обиделась Варя.

— Ты лучше мне про своего Саню расскажи. Тоже ведь ничего не получается, как бы ты за ним не бегала.

— Я бегаю? — ну знаешь, фельдшерица. Подумаешь, у нее видите ли ребенок есть, и она от этого нос задрала. А без отца ребенок, хуже, чем быть старой девой.

— Ах, так ты понимаешь то, что я родила ребенка без отца?

— А хотя бы и так.

— Все, ты мне больше не подруга.

— Пошла ты.

— Отлично.

— Так посмотрим, в каком состоянии наш медпункт.

— Ревизию навести решила?

— Нет грязь, которую ты тут развела, убрать хочу.

— Это я то развела грязь? Да твоя душа грязнее любого пола, и вообще пошла ты подальше, Анна Федоровна.

Варя скинула свой белый халат и косынку и выскочила за дверь.

— Что это я? — подумала Анна. — Мы же впервые поссорились, а сколько лет вместе работаем.

Варя прибежала во двор к Александру. Он сидел у порога и чистил картошку.

— Что-то случилось? — вглядываясь в ее зареванное лицо, — спросил он.

— Не спрашивай меня, пожалуйста, ни о чем, я потом сама расскажу.

— Хорошо, — ответил Саня. — Не буду. Как хочешь.

— Кто там пришел? — спросил Денис из своей комнаты.

— Это я, Варя.

— Проходи, гостьей будешь.

Варя прошла в комнату. Денис полулежал в подушках. Его глаз под черной повязкой делал похожим его на Потемкина. Один пустой рукав, другая рука, перебирала фасоль. Он одним пальцем отгребал чистые плоды в одну