Искатель, 1996 №1 - Торн Смит

— Она выпрыгнула, сэр.

— Из поезда?

— Как она могла? Мы на поезд не попали.

— Где она?

— Я не знаю. Знаю только, что, когда я остановился у вокзала и вышел открыть дверь для миссис Вули, ее не было. Никого не было. Пустая машина.

У мистера Вули в груди образовалась огромная пустота. Он-то думал, что все уже хорошо… Свенсон ждал.

— Миссис Вули, — заявил мистер Вули, — женщина энергичная. Она просто вышла в другую дверь, пока вы обходили машину. Не беспокойтесь. Я уверен, она села на поезд в девять сорок пять.

— Нет, будь я проклят, не села. Я обыскал весь поезд. Сообщит^ в полицию?

— Боже милостивый, ни в коем случае.

Но, повесив трубку, мистер Вули удивился, почему же он ответил «нет» на столь разумное предложение…

Он попытался уснуть.

Что-то на него смотрело! Он поднялся, прошел в их общую спальню, там на него тоже что-то смотрело. Но что? Он снова и снова поворачивался кругом, сначала медленно, потом быстро, надеясь усмотреть, что же там такое. И наконец понял, что на него смотрит. Окна! Вот и все. Окна! Его собственные окна. Каждое смотрело на него и задавало лишь один безмолвный вопрос: «Не по моему ли подоконнику проскользнет сюда она, когда ты будешь лежать беспомощный в своей постели?»

Мистер Вули вызвал звонком Бентли, и вместе они проверили оконные замки на всех трех этажах. В результате дом стал будто затянутым — как сорокалетний мужчина в костюме, нс надевавшемся лет с тридцати. В течение всей этой оборонительной операции Бентли продолжал разговаривать с собою низким смазанным тоном…

— Прекратите, Бентли! — потребовал мистер Вули.

— Что прекратить?

— Это дурацкое бормотание. В чем у вас дело?

«Он свихнулся наконец, — пробормотал Бентли, — и ничего странного, раз уж угораздило жениться на ведьме».

Мистер Вули не мог поверить своим ушам. Он смотрел на своего дворецкого с неописуемым ужасом.

— Я не бормочу, — пробормотал Бентли. — Ему что-то чудится! — Потом, чуть отчетливее: — Извините, сэр, я и не знал, что бормочу, как вы это называете!

И снова пошел смазанный шепот. Я переутомился, сказал себе мистер Вули и был, разумеется, прав. Ему было о чем подумать, поэтому он махнул рукой на дурацкую новую привычку Бентли и отпустил его, кратко пожелав доброй ночи. Бентли стареет, вот и результат. Даже такие, как Бентли, стареют, печально подумал мистер Вули.

В тот день больше ничего неожиданного не случилось, если не считать, что случился пожар. Как позже вспоминал мистер Вули, хотя и смутновато, он поднялся с постели, в которой не нашел сна, надел халат из верблюжьего волоса и красные кожаные тапочки и отправился поговорить с полицейским Коннолли, чья тень прохаживалась у главных ворот. Коннолли увидел его, приостановился. Ночь была темная, нависли мрачные тучи. Коннолли проговорил: «Вот он опять, выскочил из дома посреди ночи, какого хрена этому коротышке нужно?»

Конечно же, ничего подобного Коннолли не мог сказать. С какой стати? Мистер Вули сунул палец в одно ухо, потом в другое. Какое-то гудение в голове. Ну ясно. Это плюс воображение. Но почему он вообразил слово «коротышка»? Да, он не гигант, однако производит впечатление рослого мужчины, правда ведь?

Мистер Вули вежливо поздоровался с полицейским. И сказал, что если этой ночью ему покажется, будто кто-то лезет по стене или притаился на крыше, пусть достает револьвер и стреляет — хорошо прицелившись.

«Шутит он или это ловушка?» — спросил полицейский.

— Что такое?

— Я сказал, может, это был отсвет луны или что-то у меня в глазу. — «И посмотрите, какая рожа у этого человечка, — продолжал Коннолли. — Да он испуган до смерти, или я ничего не понимаю в испуганных рожах. Ну, если бы у меня было столько золота, сколько у него, я бы тоже дергался!»

— А может быть, луна и ни при чем, — проговорил мистер Вули, опять тыкая пальцем то в одно, то в другое ухо. — Я заметил сегодня, что растительность на стене кое-где повреждена. — Это прозвучало вполне разумно. Но Коннолли сказал: «Это ложь, я сразу вижу. Интересно, почему, а?»

— Как вы смеете говорить такие вещи? Вы, наверное, пьяны, Коннолли.

Полицейский отшатнулся. Фонарь над воротами осветил его лицо. Вид у Коннолли был ошарашенный.

— Да я и рта не раскрывал, — ответил он.

— Да ну? Вы уверены?

— Конечно, уверен. — И опять негромкий шепот: «С чего бы это я не был уверен? Что укусило нашего коротышку?»

Пока он произносил эти слова, или казалось, что произносил, мистер Вули наблюдал за его губами. Рот оставался закрытым. Непохоже, чтобы Коннолли научился говорить ушами или порами кожи. Мистер Вули вспотел от волнения. Ему не нравилось слышать слова, которых никто не говорил. Ну вот совсем ему это не нравилось.

— Извините, Коннолли. У меня что-то с ухом. Гудит. Никак не отделаюсь. До свидания.

И он пошел обратно к дому.

Но дойти не успел, потому что в городе дико завопила пожарная сирена.

— Поглядите-ка! — воскликнул Коннолли.

Над верхушками деревьев к западу появилось и сразу стало расти адское зарево.

— Там ужасный пожар! — прокричал Коннолли. — Красота, мистер Вули.

Огонь, жадно всхлипывая, пожирал внутренности маленькой церковки, языки пламени лианами выхлестывались из окон.

Горожане стояли большим полукругом, почтительно-завороженные лица их переливались красноватыми бликами. На фоне этих зрителей творили представление пожарники — бегали со змеями, полными воды, кричали. Среди них был и мистер Вули в таком же прорезиненном плаще и каске. Из-под полы плаща выглядывал верблюжий халат, на ногах красовались домашние тапочки, ибо он прямо так и приехал сюда после возгласа Коннолли. Надеясь спасти Бог знает что, кусочек этого окошка, может быть, он хотел войти прямо в бушующую топку у главной двери, зиявшей огненным провалом, но другие схватили его — нет, нет, там он найдет только мучительную смерть. Мистер Вули вырвался и побежал. Увидев свою жену, он остановился так резко, что чуть не рухнул на землю.

Перед церковкой, в ее треугольном дворике, росли два тюльпанных дерева, старые и необычайной для этого вида толщины. Только вчера на них распустились крупные цветы, сейчас они погибали, испепеляемые дыханием пожара. Рядом с тюльпанными деревьями стояла миссис Т. Уоллес Вули в своем новом норковом пальто. Ее злые раскосые глаза казались еще более китайскими, чем обычно, маленький красный ротик был приоткрыт: она смеялась от удовольствия при виде огня, который любила, и растерянного мужа, которого не любила. Ткнув пальцем, острым, как колючка, в сторону мистера Вули, она презрительно засмеялась. Ужасное было зрелище.