«Морской чёрт» выходит на берег - Владимир Васильевич Каржавин

…Телевизор был выключен, они сидели за столом, смотрели друг на друга. Сколько же они не виделись? Более 20 лет.

— А ты неплохо выглядишь… — первым нарушил молчание пришедший.

— Холодная вода всем несчастьям беда. Рекомендую, — отозвался Василий.

— А вот о жилье такого не скажешь. Скромно живешь, Мастер. Не слишком тебя жалуют местные власти.

— Ты бы лучше представился, — недовольным тоном произнес хозяин квартиры. — А то Мастер да Мастер. Мне что, прикажешь тебя Гюрзой называть?

На лице незваного гостя впервые за вечер появилось подобие улыбки:

— Помнишь… помнишь… это хорошо… Только я уже забыл, что когда-то был Гюрзой, как и то, что с этим связано.

Пришедший достал из кармана пиджака паспорт, раскрыл перед глазами Дронова:

— Разрешите представиться: Баркая Нодар Георгиевич, проживаю в городе Краснодаре. Как видишь, я чист перед тобой.

Дронов хотел, было, взять паспорт в руки и познакомиться поближе с его содержанием, но в последний момент отказался, понимая, что для такого человека, как Гюрза, раздобыть поддельные документы не проблема. А гость тем временем кивнул на пустующий стол:

— Выпить принеси чего-нибудь.

Вскоре на столе появилась бутылка водки, бутерброды, банка консервов и копченая рыба. Хозяин квартиры разлил водку.

— За встречу! — поднял рюмку тот, что назывался Гюрзой.

— А надо? Так уж нужна нам эта встреча? — криво усмехнулся Дронов.

Гость не ответил. Он опрокинул в рот рюмку, закусил, а после этого сам задал вопрос:

— Ну а ты как? Судя по тому, что носишь фамилию не Борщев а Дронов, тебя советские бдительные органы не тронули?

— Не тронули, Бог миловал.

"Очень хорошо, — подумал тот, который по паспорту назывался Баркая. — Значит, будешь "на крючке". Но проверить тебя все равно придется". Обрадованный таким известием, он налил еще по рюмке и, выпив, сказал:

— Раз уж я заявил, что чист перед тобой, то продолжу. За свои военные деяния я отсидел восемь с половиной годков, от звонка до звонка. Теперь занимаюсь коммерцией.

— Как ты меня нашел?

— Случайно. Увидел из окна автобуса. Проследил. Ты, очевидно после обеда, шел в свою мастерскую. А дальше, как говорится, дело техники.

— Как ты попал к нам в город? Город-то режимный.

На лице гостя снова заиграла улыбка:

— Ну, дорогой, ты слишком много хочешь…

— Я тебе зачем нужен?

— Правильный вопрос, — Гюрза сощурился, словно пытался угадать мысли Дронова, и напряженно решал: полностью открыться или нет? — Мне нужна твоя помощь.

— Не боишься, что я тебя сдам?

Гюрза налил еще, только себе, выпил:

— А чего мне бояться? Получу за уголовку годика три… впрочем, надо еще поймать и доказать. А вот если ты меня сдашь, то… сам понимаешь, этой, пусть небольшой квартирки и берега моря вряд ли скоро увидишь. А будешь помогать, сможешь переселиться в другую квартиру, побольше, в центре. Или дом купить, может, даже где-нибудь на юге. Ты не старый. Глядишь — и попадется молодуха, которая развеет твое одиночество, уважаемый Василий Григорьевич Дронов, он же Борщев Игорь Платонович. Но для этого нужны деньги, хорошие деньги. Как оно? Я понятно излагаю?

Услышав прежние и нынешние данные о себе, хозяин квартиры поневоле вздрогнул. Потом тихо произнес:

— А если я откажусь?

Гюрза был готов к такому ответу:

— Сибирские лагеря еще не закрыты, места есть. Но я уверен, до этого дело не дойдет. Так?

Василий Дронов налил себе, выпил:

— Что от меня надо? — негромко произнес он, глядя на жующего с аппетитом гостя.

Два дня назад

Белесый туман окутал все вокруг: море, берег, прибрежный лес, начинавшийся метрах в двадцати от берега. Идти по мокрому песку и так было не из приятных, а тут еще туман, и в нескольких шагах ничего не видно. Двое с автоматами и портативной рацией неторопливо шагали, ведя дозор на своем участке. Впереди семенил на поводке верный друг — овчарка Граф.

— Знаешь, кто враг пограничника номер один? — спросил старший наряда Нырков, на минуту остановившись.

— Нарушитель, товарищ старший сержант.

— Правильно мыслишь, Заяц. А враг номер два?

— Наверное, туман…

— Снова правильно, рядовой Зайчиков. Туман для нас сплошная морока. Вот попробуй, разгляди, — Нырков присел, зорко всматриваясь в небольшой чистый просвет, образовавшийся между водой и нависшим над ней туманом, и ругнулся. — У нас в колхозе летом ночи темные, и батя любил говаривать: "Ночь, хоть выколи глаза". Теперь в пору сказать: "Туман, хоть выколи глаза".

Вскоре они двинулись, ступая по прибрежному песку, изредка разводя руками, как будто пробирались не через туман, а через лесную чащу.

Неожиданно Зайчиков остановился:

— Товарищ старший сержант, что это? — кивнул он в сторону леса. Нырков тоже остановился, всмотрелся:

— Что ты там заметил? — недовольно спросил он. — Я ничего не вижу.

— Да вон же, вон… — кивал Зайчиков.

— И вправду что-то чернеет между деревьев, — согласился Нырков. — А ну, пошли.

Согласно инструкции, отходить от берега разрешалось не более чем на пять минут. Поэтому пограничники наскоро осмотрели незнакомый объект, постучали руками и ногами по его массивному корпусу и недоуменно переглянулись.

— Что-то похожее на мощный трактор, — заключил Нырков. — А может, бензовоз.

— Это почему?

— Трактор потому, что у него гусеницы. А бензовоз потому, что похож на цистерну.

— А труба? Та, что вверх торчит?

— Выхлопная, наверное… так бывает. А вот почему кабина какая-то необычная и наверху? Непонятно…

Зайчиков снял с плеча кожаный рюкзак с портативной рацией:

— Будем сообщать дежурному?

Старший наряда Нырков пару секунд раздумывал:

— Нет. Когда вернемся, в рапорте отмечу. Думаю, это техника из ближайшего колхоза, — он снова постучал ногой по металлу. — Они там что-то строят.

— Но здесь же трехкилометровая зона?

— И что? Они иногда нарушают, потом извиняются. А по пьянке можно и в море очутиться. В нашем колхозе тоже был случай. Тракторист на своем тракторе поехал в ближайший райцентр свататься к своей зазнобе. Естественно, "поддал" и пьяный свалился с моста в реку вместе с трактором. Его искали, искали, а он в тридцати километрах от дома…

— Живой остался?

— Живой… Вот только технику, зараза, погубил. Раньше при товарище Сталине за такое посадили бы, а он отделался выговором.

Нырков и Зайчиков еще раз, недоверчиво озираясь, обошли вокруг неизвестного объекта, после чего Нырков сказал:

— Ладно, хватит с ним. Пора. Как там в песне: "Путь далек у нас с тобою…"

…Через час, дойдя до места, где просматривались контуры корпуса санатория, пограничники повернули назад. Участок их патрулирования закончился.

Когда они возвращались, туман заметно рассеялся, небо уже заволакивали серые облака. До заставы оставалось меньше километра. Вдруг Зайчиков спохватился:

— Товарищ старший сержант, а на обратном пути я