Когда она вернулась - Люсинда Берри

в таком виде стала появляться возле школы, откуда должна была забирать ребенка после подготовительных занятий. Это не могло длиться долго – родные отправили Риту в рехаб. Вернувшись оттуда, Рита начала посещать Христианскую церковь перерождения и так прониклась, что узнать в ней прежнюю Риту стало буквально невозможно.

– Как плохо, что тебе не может составить компанию Скотт, – проговорила Кристина.

Я уже оставила попытки уговорить его пойти со мной. Каждый раз, когда я хотела заняться чем-то новым, происходило одно и то же. Скотт принимал мое новое занятие, но сам не желал иметь с этим ничего общего.

– Ну и как, для тебя лично настало какое-то улучшение? – поинтересовалась подруга.

Во время наших двух прошлых встреч я разоткровенничалась перед ней о проблемах своего брака. Я редко обсуждала с кем-либо наши со Скоттом отношения, но держать все в себе дальше было невозможно, а разговор со Скоттом не привел ни к чему. Когда бы я ни поднимала вопрос о том, что чувствую себя увязшей в трясине, он говорил всегда одно: «Я люблю тебя. Каждую часть тебя. Я хочу, чтобы ты росла и менялась и приобретала новый опыт. Я тебя поддерживаю в этом».

Но я хотела, чтобы рос, менялся и приобретал новый опыт и сам Скотт. Чем старше я становилась, тем сильнее выводила меня из себя его полная удовлетворенность привычным укладом жизни. Как можно было продолжать строить жизнь сообразно решениям, принятым в возрасте семнадцати лет?

Нельзя сказать, что Скотт не пытался понять, что я чувствую, но все подобные обсуждения заканчивались еще одной его фирменной фразой: «Я просто не понимаю. Наша жизнь идеальна».

В этом-то и крылся подвох. Наша жизнь была идеальна – слишком идеальна. Когда я рассказала об этом Кристине, она поняла. Почему же не понимал Скотт?

Глазами, полными надежды, она глядела на меня с противоположной стороны стола. Хоть Кристина и пыталась притвориться, что не ожидает от меня определенного ответа, это было очевидно. Проблема со сказочными историями любви состояла в том, что слишком большое число людей оказывалось вовлечено в поддержание этой сказки. Постепенно ваша история переставала быть только вашей – она становилась всеобщей.

Я отвела взгляд от ее лица.

– Стало получше. Возвращение к работе очень помогло. На следующей неделе у меня интервью с одной из девушек из материала о футбольном тренере, так что мне есть чем заняться, – продолжая свой треп, я старалась придать голосу побольше уверенности. – Мы со Скоттом снова обретаем связь. Все напряжение между нами исчезло.

– Видишь? Я же говорила, все наладится. Вы, ребята, всегда найдете выход. – Улыбка осветила лицо Кристины. – Всегда. Вот что значит – судьба.

Это была моя первая очистительная сессия с Рэем, и я нервничала сильнее, чем в преддверии нашей первой встречи. Он отказывался проводить со мной очистительную сессию, пока я работала над статьей, говоря, что мы не сможем достичь необходимого для успеха уровня откровенности, но теперь беспокоиться было больше не о чем. Я больше не собиралась писать о них статей. Даже после недавнего злобного письма, которое мы получили в пику моему апологетическому взгляду на их движение. Лео даже не принял его во внимание. Мы предполагали, что такая противоречивая история могла вызвать некое отторжение, но никак не ожидали подобного резонанса. Кто бы это ни был, Рэю он тоже отправлял письма с оскорблениями.

С тех пор как я перестала записывать наши беседы, их характер изменился, и Рэй стал общаться со мной свободнее. Однако ни он, ни кто-либо другой ни разу не упоминали, что же происходило на очистительных сессиях. Большой объем внутренней работы в «Интернационале» проводился таким вот образом – полностью индивидуально и приватно. Все делились друг с другом инсайтами и уроками, которые вынесли из очистительных сессий, но никто и словом не обмолвился о самом процессе. Интересно, у Рэя был единый подход ко всем, или он менялся в зависимости от индивидуальных потребностей? Каков был его план относительно меня? Некоторые с придыханием говорили о совершенном ими духовном прорыве, но не каждый из этих прорывов завершался на мажорной ноте. Кое-кто выходил из сессии эмоционально раздавленным. Хотелось верить, что я не попаду в число последних.

Очищение происходило в одной из детокс-палат, которые были менее комфортны, чем кабинет Рэя, однако я была почти уверена, что в этом и заключался смысл. Я утратила счет количеству наших встреч. Это было неважно, потому что моя нервная система каждый раз испытывала перегрузку. Я была рада, что я такая не одна. Рэй оказывал аналогичное воздействие на всех. Не только потому, что его взгляд проникал прямо в душу. Скорее, благодаря его способности за считанные минуты отыскать ключевой для вас вопрос, обнажая самую суть.

– Привет, Кейт.

Когда я переступила порог, он поднялся с пола и обнял меня, прежде чем снова опуститься на колени. Я села напротив, подавляя порыв захихикать, – мы сидели, скрестив ноги, друг напротив друга, как будто вернулись в начальную школу и готовились к соревнованиям по шнурованию ботинок.

– Все в порядке. Ты можешь смеяться. Выпусти на свободу возникающие эмоции, – сказал Рэй.

Я покраснела.

– Прости. Я не думаю, что это смешно. Я пр…

Он предостерегающе поднял ладонь.

– Стоп. Не стоит заканчивать эту фразу. Во время очищения мы не оправдываем и не рационализируем никакое выражение эмоций.

Рэй строго на меня посмотрел. Я никогда не видела его таким серьезным.

– Поняла, – кивнула я.

– Смысл очищения для тебя заключается в том, чтобы установить связь с каждой мыслью, которую ты подавляла и игнорировала. Эти мысли разъедали твое сердце и душу, как раковая опухоль.

Свет его глаз померк, уступив место ястребиной решительности во взгляде. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не отвернуться под этим всепроникающим взором.

– Зачем ты здесь?

– Хочу избавить себя от этого рака, – повторила я много раз слышанную на собраниях и ретритах формулировку.

– Чушь собачья. – Рэй с отвращением потряс головой. Я раньше не слышала, чтобы он выражался. Я отпрянула назад, инстинктивно отодвигаясь от него. – Так зачем ты здесь на самом деле? – повторил Рэй свой вопрос. Мой разум забуксовал – драматический сдвиг в поведении Рэя сбил меня с толку. – Хочешь, чтобы я тебе помог?

– Знаешь что? Мне не нравится, как ты со мной сейчас разговариваешь, – заявила я, выпрямляя спину.

– О, прошу прощения. Предпочитаешь, чтобы я танцевал вокруг тебя на цыпочках? – осклабился он.

– Да что с тобой сегодня не так?

Раньше я никогда не замечала за ним такого поведения. Бывало, он вступал в