Двойная ошибка - Дмитрий Борисович Пасека

дружбы – да, разногласия были, но он всегда шел на примирение первым. Слов на ветер не бросает, и все его шаги осознаны и обдуманы. Элен, ты можешь не сомневаться, что он увидел в тебе достойную девушку, с которой готов разделить свою жизнь, которой доверяет. – Филипп легонько коснулся руки Элен. – Насколько это нужно тебе, решить сможешь только ты. Я не в праве здесь что-то советовать. Что ты чувствуешь?

– Сейчас?

– К Кристофу. Элен, что ты чувствуешь? Закрой глаза и представь. Видишь ли ты себя рядом с ним?

Элен на пару мгновений закрыла глаза. Ее волосы, словно колоски, развевались на ветру, а тон кожи становился теплее от солнечного света. Филипп увидел в этом что-то очень близкое, ощущение какого-то тепла и изящества. Элен открыла глаза, и блеск серебра добрался до чувств Филиппа. Теперь запутался и он сам.

– Я не могу сосредоточиться, правда. Наверное, слишком переживаю по этому поводу. – Нежный голос Элен вернул Филиппа из грез к столику у кофейни.

– Может быть, ты… подумаешь немного, и мы поговорим об этом позже?

– Да, извини. Наверное, я… немного поторопилась.

– Ничего страшного, ты что. Тебе нужно было поделиться. Все в порядке.

– Спасибо…

Филипп еще немного поболтал с Элен, а после они разошлись, оставив друг для друга лишь вопросы и чувство неопределенности, которое не давало им понять: это дружеское понимание или же нечто больше, что каждый из них не хотел принимать, ведь это так неправильно.

С этими мыслями Филипп отправился домой, где провел вечер в размышлениях об очень запутанном дне, который лишь добавил раздрая и без того беспокойным мыслям.

Глава 12

Минуло несколько дней после встречи Элен и Филиппа. В перерывах от каждодневной рутины и поисков работы Филипп часто погружался в воспоминания об этой встрече. Он все пытался понять, что могли значить эти касания и взгляд Элен – игривый блеск в глазах давал какие-то подсказки? Или только воображение Филиппа их видело? Занятость насущными вопросами не давала окончательно утонуть в запутанном клубке этих мыслей. В остальном все шло своим чередом, и в один из дней ему позвонил Кристоф

– Филипп? Удобно сейчас разговаривать?

– Привет, конечно, да.

– В общем, через два дня я уезжаю в командировку ненадолго в Англию. Так что, если ты хотел бы встретиться или есть что-то важное, – завтра я свободен, а потом сможем увидеться через пару недель.

– Да нет, вроде ничего срочного. Но буду рад встретиться после твоей поездки, заодно сможешь рассказать, что нового в Альбионе.

– После командировки обязательно встретимся, даже не сомневайся!

– Буду ждать. Спасибо, что позвонил!

– До встречи!

В день отплытия друга у Филиппа было странное предчувствие и какая-то легкая тревога, которая не давала покоя. Вcе эти дни дул сильный ветер и лил дождь, будто кто-то перестал сдерживать решето из облаков и вся вода, что была за ними, выливалась на жителей Парижа уже почти сутки. На второй день Кристоф прислал лишь короткое сообщение: «Отходим обратно. В Дувре пролив штормит, но нам разрешили выйти. Буду в Кале через несколько часов». Филипп не придал этому большого значения.

Он был погружен в бытовые заботы, которые отнимали львиную долю его времени. Спустя несколько часов по всем каналам разнеслось известие: «Паром TransOceanic потерпел крушение во время шторма в проливе Ла-Манш!»

Узнав об этой новости, Филипп в первые минуты не мог пошевелиться, будто все тело было парализовано. Потребовалось немного времени, прежде чем он вернулся к реальности. В ушах стоял назойливый писк, а ком в горле предательски накатывал. «Как это могло произойти? Он жив? Где узнать о погибших?» – вопросы в голове Филиппа метались, словно шаровая молния, не давая сосредоточиться ни на одном из них.

Тревога давила на горло еще несколько часов. В поисках того, что Филипп мог бы сделать, ни одного адекватного варианта в голову не приходило. Он видел на телефоне пропущенные звонки от Элен, но его будто сковало, и он не мог взять трубку и ответить. Он испугался. Он струсил. Что он скажет ей? Его всего трясло. Единственное, что радовало, – Элен сейчас не одна, а вместе с родителями Кристофа в их усадьбе. Как себя чувствовали родители Кристофа, и представить нельзя. Они смогли созвониться лишь спустя сутки после трагедии. Хотя до сих пор списки погибших и пропавших без вести еще не были окончательно готовы, Кристоф в них не числился. Это давало столь необходимый глоток оптимизма, которого не хватало и Филиппу, и Элен, и родителям Кристофа.

Минуло еще несколько дней. Неопределенность нависла, словно дамоклов меч, – и неизвестно, поразит ли он самое сердце или проскользнет звонким лезвием мимо цели. Спасательные службы обеих стран хоть и занимались этим крушением, но их чиновники сваливали вину друг на друга, пресса истерила, пытаясь найти ответственных за трагедию. Родители Кристофа безуспешно пытались добиться ответа от безразличной бюрократии и в конечном итоге отправились в Англию, чтобы выяснить что-либо на месте. Имя Кристофа по-прежнему нигде не значилось, хотя прошло уже много времени с момента крушения парома. Филипп порядком устал от этой неопределенности, которая просто выжимала из него последние силы. Он стал все больше погружаться в рутину, пытаясь сбежать от навязчивого и тяжелого чувства. Он будто стал привыкать к этому ощущению, которое тенью стояло за его спиной каждую минуту, то растворяясь в положительных эмоциях, то расцветая тьмой в минуты печали, делая тягостным тот или иной вечер. Филиппу уже успели позвонить пара десятков друзей, его и Кристофа, и даже малознакомые люди интересовались судьбой его товарища. Но он ничего не мог ответить. Звонили и Мари, и его сестра, но конкретных новостей или известий так и не было. Одни мысли и догадки. Все становилось еще больше непонятно и запутанно.

Спустя сутки после отъезда родителей Кристофа Филипп решил проведать Элен, которая сейчас была совсем одна в достаточно большом доме, еще и с приличным участком. Он очень долго выбирал одежду, будто собираясь на важную встречу, которая должна была решить его самые главные вопросы. В итоге выбор пал на бежевые чинос со светло-серой сорочкой и лоферами в тон брюкам. Захватив ключи со стола, он вызвал такси и поехал в сторону усадьбы.

В пути его вновь одолела тревога. Все мысли Филиппа были устремлены к догадкам и домыслам, которые будто разрывали голову на части, врезаясь осколками стекла изнутри. «Что… как допустили паром в шторм? Что могло произойти? Почему именно сейчас? Почему Кристоф? Мог ли он выжить