Двойная ошибка - Дмитрий Борисович Пасека

Выйдя из автомобиля, Филипп еще раз осмотрелся, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной темноте. Он положил шоппер с веревкой и ножом на капот машины и отправился искать на ближайшей обочине камни, пока фары били ему в спину ярким светом. Перебирая один за другим, он собрал камней столько, что едва смог поднять шоппер, который уже трещал по швам от груза. Положив его рядом с крышкой коллектора, он попытался ее открыть, но все было не так просто. Сама решетка оказалась на небольшом замке, который не составило особого труда сбить ключом для болтов колесных дисков. После нескольких минут возни крышка поддалась, и люк был открыт для использования. Филипп обмотал ручку шоппера веревкой, сделав пару надежных узлов, перерезал остатки веревки и бросил нож на переднее сидение машины.

Открыл багажник он уже с холодным безразличием и подавленностью. Тревоги почти не осталось, и руки уже не дрожали. Внутри него было ощущение, что он и вовсе никогда не знал человека, тело которого лежало перед ним с полотенцем на голове. Будто он всегда был такой – безликий и пустой.

Подтащив тело Кристофа ближе к крышке коллектора, Филипп привязал к его ногам другой конец веревки и толкнул шоппер вниз, в бездну стоков. Тело соскользнуло вслед за ним – это был не только конец для Кристофа, но и некое облегчение для Филиппа.

Он просто стоял посреди дороги, ночью, недалеко от кладбища, глядя на огромную луну, которая нависала над ним и всем миром. Филипп сделал глубокий вдох, пытаясь насладиться прохладным воздухом. Наконец-то он стал более спокоен. Адреналин перестал биться в его венах и голове, даруя освобождение и легкость в теле. Он закрыл багажник, сел за руль и направился в сторону города.

По дороге он достал свой телефон и отложил на соседнее сидение телефон Кристофа. Покой продлился недолго, так как он видел множество пропущенных звонков от Мари, а за ними и смс: «Я была у тебя дома. Где ты?!»

Страх и тревога вновь стали накатывать. Когти знакомого чувства снова вцепились в горло, мешая дышать. Он сильнее схватился за руль и добавил газ. Филипп решил позвонить Мари. Набрал номер, включил громкую связь и положил телефон в подстаканник.

– Мари? Ты звонила. Что-то хот… – он не успел закончить фразу.

– Где тебя, черт возьми, носит! Филипп, я поверить не могу! Я была у тебя дома. Ни тебя, ни моей машины там и рядом не оказалось.

– Мари, я…

– Замолчи! Я знаю, что Кристоф поехал к тебе. Он мне звонил и оставил сообщение на автоответчик, пока я была на работе. И мне кажется… господи, это безумие. Не смей, Филипп, даже не смей. Просто признайся, будь мужчиной! Кристоф поехал с тобой в моей машине, так ведь?! И не был на это согласен. Скажи, черт возьми, просто скажи, что ты это сделал!

Филипп молчал, пока его сердце бешено колотилось.

– Отвечай! Немедленно!

– Мари… я должен приехать к тебе. Я все расскажу.

– Даже не вздумай пропасть.

Она бросила трубку, оставляя Филиппа с его мыслями, которые уже набирали обороты. В его голове проносились всевозможные варианты исхода, единственным реалистичным из которых был его бесславный финал в тюрьме. Унизительный допрос у следователя, который любыми способами добьется от него истины под тусклым светом лампы. Куча бумаг, в которых он признается в содеянном, ведь ни одна живая душа не поверит, что Кристоф погиб по глупой случайности. Потом суд, слезы близких, лицо его сестры, полное разочарования и боли, друзья и знакомые, которые просто исчезнут из его жизни навсегда, и Мари, бросающая его на вечное одиночество. И он сам, в одиночной камере, где проведет остаток дней посреди холодных бетонных стен.

Филиппа просто разрывали на части изнутри его боль, злость, паника и полное бессилие от того, что он ничего не может поделать. И здесь его внутренние демоны дали ему подсказку, выход из того, к чему он пришел. Он чувствовал все безумие этого желания, но видел в этом и решение своих проблем. Он взглянул на нож, который переливался на соседнем сиденье светом фонарей, и немного добавил газ.

Прибыв к дому Мари, он остановился с угла дома, так, чтобы не было видно ни его, ни машины. Еще несколько минут сидел в машине, пытаясь осознать происходящее, но не мог. В голове проносились десятки мыслей обо всем, что происходило с ним последнее время.

«Мари, ведь она носит моего ребенка. Черт!» – Его колотило. В голове все сильнее мутилось, и мысли вращались с бешеной скоростью. Внутреннее желание остановиться было гораздо сильнее. Но его не меньше пугало то, что он будет раскрыт. Исполнить задуманное было так страшно. Он вышел из машины, забрал нож и отправился ко входу в подъезд. Не спеша поднимался по лестнице, крепко держа в руке холодный и безразличный кусок стали, который то и дело отдавал блеском от тусклого света ламп.

P. S. Утро застало его лежащим навзничь у себя дома, на полу в гостиной. Он был в верхней одежде. Его вырвало ночью. Состояние жуткое. Филипп попытался вспомнить, что было с ним в последние часы. Но получалось очень и очень плохо.