Окно Иуды - Джон Диксон Карр

холодны, однако верхняя часть рук и прочие части тела оставались теплыми. Трупное окоченение распространилось сверху на левой руке и на шее. Я сделал вывод, что он скончался немногим более часа назад.

– Можно ли поточнее?

– Могу сказать, что смерть наступила между шестью и половиной седьмого. Точнее установить нельзя.

– Вы проводили вскрытие тела?

– Да. Смерть наступила вследствие того, что железный наконечник стрелы вошел в грудную клетку на восемь дюймов и проткнул сердце.

– Была ли смерть мгновенной?

– Да, скорее всего. Вот такой. – Он внезапно щелкнул пальцами, будто продемонстрировал публике хитрый фокус.

– Мог ли покойный успеть что-нибудь сделать? Например, пройти несколько шагов? Я имею в виду, – торопливо продолжил сэр Уолтер, подняв руку, – хватило бы ему сил задвинуть засов на двери или закрыть окно после того, как в него попала стрела?

– Это совершенно невозможно. Он рухнул там, где стоял.

– Какие вы сделали выводы, изучая рану покойного?

– Стрелой воспользовались как ножом, причем удар был очень мощным, такой способен нанести только сильный мужчина.

– Как обвиняемый?

– Да, – согласился доктор Стокинг, бросив на Ансвелла быстрый взгляд.

– Что навело вас на эти мысли?

– Направление раны. Стрела вошла довольно высоко, вот здесь, – он показал, – затем по наклонной линии проникла в сердце.

– Под острым углом, вы имеете в виду? Удар сверху вниз?

– Да.

– Могла ли, по-вашему, стрела быть выпущена из оружия?

– По-моему, это весьма маловероятно, почти невозможно.

– Почему?

– Если бы стрелу выпустили из оружия, она, конечно, вошла бы в тело более или менее ровно, а не под таким углом.

Сэр Уолтер поднял два пальца:

– Другими словами, доктор, если стрелу выпустили в покойного, стрелявший должен был находиться где-то возле потолка?

Мне показалось, что он с трудом удержался, чтобы не продолжить: «как купидон». В голосе сэра Уолтера звучала откровенная насмешка. Я мог бы поклясться, что заметил на лице одного из присяжных промелькнувшую улыбку, хотя обычно эти люди мало чем отличаются от манекенов. Атмосфера в зале стала еще более холодной.

– Да, что-то в этом роде. Или жертва должна была сильно наклониться вперед, будто отвешивая стрелявшему поклон.

– Вы обнаружили следы борьбы?

– Да. Воротник покойного и галстук находились в беспорядке, пиджак задрался, руки испачканы, на правой ладони – царапина.

– Откуда она могла взяться?

– Не могу сказать. Возможно, от наконечника стрелы.

– Когда покойный вскинул руку, пытаясь защититься?

– Да.

– На руке осталась кровь?

– Да, царапина немного кровоточила.

– Во время осмотра вы обнаружили следы крови на других предметах в комнате?

– Нет.

– Следовательно, весьма вероятно, что царапину оставила стрела?

– Думаю, да.

– Расскажите нам, что случилось после того, как вы закончили первый осмотр тела.

Свидетель вновь с неприязнью посмотрел на Джеймса Ансвелла.

– Доктор Спенсер Хьюм, с которым я был немного знаком, попросил меня взглянуть на обвиняемого.

– Взглянуть?

– Осмотреть его. Доктор Хьюм сказал: «Он поведал нам безумную историю о том, как его опоили наркотиком. Я только что его осмотрел и ничего не обнаружил».

– Как обвиняемый себя вел?

– Очень спокойно. Разве что иногда проводил рукой по волосам, вот так. События волновали его значительно меньше, чем меня.

– Вы осмотрели обвиняемого?

– Довольно поверхностно. У него был неровный, быстрый пульс, хотя обычно, когда принимают наркотик, пульс понижается. Зрачки нормального размера.

– По-вашему, он принимал наркотик?

– По-моему, нет.

– Спасибо, вопросов больше нет.

– Все пропало, – проговорила Эвелин.

На побледневшем лице обвиняемого было написано замешательство; в какой-то момент он даже приподнялся на стуле, будто хотел что-то возразить, чем весьма насторожил своих охранников. Я заметил, как губы Ансвелла беззвучно шевелятся. Лай гончих собак, идущих по его следу, раздавался все ближе. Если он действительно был невиновен, полагаю, в тот момент он мог испытывать лишь неподдельный ужас.

Г. М. поднялся с обычным грохотом и целую минуту молча глядел на свидетеля.

– Значит, вы осмотрели обвиняемого «довольно поверхностно», не так ли? – (Его голос заставил судью поднять взгляд от своих записей.) – Вы всех своих пациентов осматриваете «довольно поверхностно»?

– Мои пациенты здесь совершенно ни при чем.

– Особенно те, что скончались, не так ли? Вы полагаете, что человеческую жизнь можно поставить в зависимость от «довольно поверхностного» осмотра?

– Нет.

– А как насчет показаний под присягой? Достаточно ли для них «довольно поверхностного» осмотра?

Доктор Стокинг сжал губы еще плотнее:

– Моим долгом было осмотреть тело, а не брать у обвиняемого анализ крови. Я считаю доктора Спенсера Хьюма достаточно авторитетным врачом, чтобы разделить его обоснованную точку зрения.

– Понимаю. Значит, вы не можете дать показаний от первого лица? Ваши слова основаны на том, что подумал доктор Хьюм… который, кстати говоря, не явился сегодня в суд.

– Ваша честь, я возражаю против этого намека, – выкрикнул сэр Уолтер Шторм.

– Сэр Генри, будьте добры держаться в границах того, о чем говорит свидетель.

– Прошу-прощенья-ваша-честь, – отозвался Г. М. – Мне показалось, что свидетель повторяет слова мистера Хьюма… Можете ли вы сами дать клятву, что подсудимый не принимал наркотик?

– Нет, – огрызнулся свидетель, – я не буду давать такую клятву; я могу лишь поделиться своим мнением. И поклясться, что оно правдиво.

– Я не могу понять, – вмешался судья мягким спокойным голосом. – Вам кажется невозможным, что подсудимый принимал наркотик?

– Ваша честь, мне не кажется это невозможным; это было бы слишком.

– Почему же?

– Ваша честь, обвиняемый сказал мне, что принял наркотик, уж не знаю какой, примерно в пятнадцать минут седьмого. Я осмотрел его около восьми. Разумеется, к этому времени воздействие препарата по большей части должно было пройти. С другой стороны, доктор Хьюм осматривал подсудимого до семи часов…

– Заключения доктора Хьюма мы не услышали, – заметил судья Рэнкин. – Я хочу, чтобы это было понятно, так как данный вопрос очень важен. Если следы загадочного наркотика должны были исчезнуть к моменту вашего появления, мне кажется, вам не пристало рассуждать на эту тему.

– Ваша честь, я сказал, что могу лишь поделиться своим мнением.

– Хорошо. Продолжайте, сэр Генри.

Г. М., явно довольный, перешел к другим вопросам:

– Доктор Стокинг, есть еще кое-что, о чем вы отозвались как о весьма маловероятном, почти невозможном событии. Я имею в виду то, что стрела могла быть выпущена из оружия. Давайте рассмотрим положение тела. Вы согласны с заявлением обвиняемого, что сначала покойный лежал на левом боку лицом к столу?

Доктор мрачно улыбнулся:

– Кажется, мы собрались здесь для того, чтобы проверить показания обвиняемого, а не для того, чтобы соглашаться с ними?

– В этом нет сомнений. Разумеется. Однако вы могли бы согласиться лишь с этим его заявлением?

– Допустим.

– Из известных вам обстоятельств что-либо этому противоречит?

– Нет.

– В таком случае давайте примем это чисто