Искатель, 2003 №6 - Дмитрий Юрьевич Дубинин

Камера тогда была расположена на шкафу под углом вниз, так, чтобы захватывать в кадр большую часть кровати. Изображение шло в одном и том же ракурсе, поэтому на экране мелькали в основном задницы. Но в конце фильма камера захватила почти целиком тело Лоры, которую я как раз заставил испытать десяток оргазмов подряд — только не надо спрашивать, каким именно образом, это мое ноу-хау еще с холостяцких времен. Вдруг изображение оборвалось. На экране пошли хаотичные черно-серые полосы. Тут я вспомнил, что ни Лора, ни тем более я после наших бурных забав не удосужились выключить камеру — сама остановится, что с ней будет… А времени записи прошло менее получаса, и впереди у нас оставалась еще одна интересная подвижка… Тут я вспомнил кое-что еще. У Лоры в квартире нередко мигал свет — то ли из-за изношенности щита в доме, то ли из-за фокусов местной подстанции — не в этом дело. Видимо, тогда свет пропал не меньше, чем на секунду, чего хватило, чтобы остановить движение ленты и отключить запись. Которая потом так и не возобновилась.

Я уже собрался было выключить все это дело и перемотать кассету на начало, чтобы все стереть к черту, но вдруг сквозь мелькание полос стало пробиваться новое изображение. Любопытство, как известно, не порок, особенно в отношении любимых. Я не стал отключать аппаратуру и решил посмотреть, какие там виды ловила в объектив Лора до того, как записать наши игрища.

Чуть позже изображения восстановился и звук. Думать особенно нечего — тут была записана какая-то вечеринка. Правда, пока без особых пикантностей. Оператор, видимо, слегка нагрузился — изображение заметно прыгало, и в кадре надолго почти никто не задерживался.

Выпивка происходила в какой-то квартире, вполне стандартной, но неплохо обставленной, если я хоть немного разбираюсь в современной мебели. На столе находилось несколько разнокалиберных бутылок, причем не с самым пролетарским пойлом — водка «Финляндия», вероятно, настоящая; кажется, французские вина плюс разнообразная закуска. Впрочем, салатов-винегретов и прочих долгоизготовляемых блюд на столе не оказалось, из чего можно было сделать вывод, что организовали вечеринку мужики. Их насчитывалось трое, один из них на вид — типичный «бык», а двое других…

Одного из этих других я хорошо знал — то был мой знакомец Олег, которого, будь моя воля, век бы не видел. Олег выглядел прилично пьяным. «Бык», похоже, холуйствовал перед ним.

Вторым был холеный мужчина лет двадцати восьми, может, чуть больше. Светловолосый, крупноголовый и немного скуластый — мне почему-то подумалось, что он походит на финна или эстонца. Не узнать его я не мог — это был тот самый человек, что однажды на моих глазах садился вместе с Лорой в ее машину.

Кроме парней, в кадре мелькали три девицы — молодые, красивые, весьма откровенно одетые. Вероятно, девочки по вызову — подвыпившие мужики лапали и щупали их без особого разбора, а те только хихикали и виляли попами. Да и беседа была отнюдь не общей — мужчины обсуждали автомобильные дела и лишь этот лощеный полушутя-полусерьезно покрикивал: «Жорка, убери камеру!» Первый сюжет закончился переливом дверного звонка и чьей-то фразой: «Наконец-то… Эмма, иди, открой!»

Следующий эпизод снимался на лоджии — широкой и длинной. Дело, несомненно, происходило летом, только вот дата на этот раз в нижнем углу не высвечивалась. Одна из шлюшек позировала. Развязно покуривая и кокетливо поводя плечиками, она то и дело задирала юбку, под которой ничего не было, и разводила ноги (оператор тут же нажимал на «зум», и промежность заполняла весь экран телевизора). В заключение девице в интимное место влезли средний и указательный пальцы левой руки оператора, не прекращавшего снимать. Безымянный его палец, украшенный перстнем, остался снаружи — играть с клитором… Словом, передо мной шла запись типичной вечеринки с типичными участниками. Можно было выключать, но я продолжал смотреть. По одной лишь причине — эта кассета принадлежала Лоре.

…Снова появилась комната. На улице к этому времени уже стемнело, народ стал еще отвязнее. Правда, у оператора неожиданно стали тверже руки — изображение больше не прыгало так отчаянно. Тут как раз произнесли тост, у снимающего спросили: «Бушь?», и тот, продолжая снимать, протянул лапу за рюмкой.

Лапу с тем самым перстнем. И как будто с довольно знакомым…

Снова раздался дверной звонок. И опять лощеный крикнул Жорке, чтобы тот прекратил снимать. Но уже с угрозой. Камера задергалась, из телевизора донесся громкий стук, но изображение никуда не исчезло. Оно лишь повалилось набок. Нетрудно было догадаться, что подвыпивший только лишь положил камеру на какое-то возвышение в пределах протянутой руки, но отключить съемку позабыл…

Мне стало интересно. Я склонил голову набок, как только мог, и разглядел входившего в комнату мужчину. Раньше я его вроде бы нигде не видел. Вошедший поздоровался за руку с лощеным, затем — с Олегом. В это время послышался женский смех, и в комнате появилась девица, в одних только трусах. Правда, лощеный и Олег совсем не обрадовались: они чуть ли не хором обрушили на девчонку каскад отборнейшей ругани, после чего та испарилась. Вошедший, открыв рот, что-то начал говорить, но тут по экрану вдруг снова пошли полосы, изображение дрогнуло, и его сменил синеватый цвет пустого экрана. Камера автоматически стала перематывать кассету на начало.

Надо опять думать, в чем, собственно, дело. А думать оказалось сложно. Лоры не было видно на этой кассете — вернее, на той записи, поверх которой наложились наши игры. Съемка велась на неизвестной мне хате, но с лоджии объектив захватил часть городского пейзажа… Ну-ка…

Я остановил перемотку камеры и нашел то место, где девица устраивала свой незатейливый стриптиз. Ага, вот камера дрогнула и… Я нажал на паузу. Вывеска магазина «Аист». Улица Кошурникова, вид, наверное, с одной из тех многоэтажек, что стоят возле остановки троллейбуса «Селезнева».

…А что это мне, собственно, дает? Ровным счетом ничего. Ну есть там эта хата, пусть живет в ней кто-то из моих знакомых, с кем лучше не встречаться… Но перстень! На чьем пальце я уже видел такой?!

Лоджия исчезла, появилась комната… Девиц по-прежнему было три, Олег отсутствовал. А на одном из пустых стульев… Черт, лапа с перстнем загородила…

Я отмотал немного назад и сделал стоп-кадр. На стуле висела женская курточка-косуха из черной кожи. Что-то еще такое же черное, матово блестящее, валялось на сиденье. Юбка?

Конечно, в подобном прикиде ходит не одна