Пончиковый легион - Джо Р. Лансдейл

под завязку. Им понадобился бы новый. Просто подумать: за все годы они наверняка могли набить битком курган, дом Бэкона, курятники и склад, который, как они утверждают, у них основной. Они постоянно талдычат об этом – мол, на складе полно еды и оружия для великого путешествия, великой войны. Все готово. В их мире все всегда зашибись.

– Ты уверен, что это их единственный склад?

– На все сто.

– Когда ты последний раз бывал на Посадочной площадке?

– Пару месяцев назад. Въезд перекрывают ворота. Забора нет, но вокруг густой лес, и территорию охраняют Менеджеры. Их не так много, но пульта от ворот они с собой не носят.

– Я так понимаю, туда ездят туристы?

– Один из способов вербовки. Для этого выделены специальные часы, но не каждую неделю. Менеджеры проводят экскурсию, платную, но не слишком дорогую. Приезжают в основном простые люди, которым интересно взглянуть на само место и пообщаться с верующими. Однако Менеджеры делают основной акцент на этом самом общении. Им нужно всего лишь несколько человек, которые поверят им и будут готовы регулярно платить за свое место в раю. Некоторые отдали целое состояние за билет первого класса. Что же до меня, то еще сотня долларов или около того, и я сматываюсь. У меня есть старая тачка, которая успеет увезти меня отсюда прежде, чем либо рассыплется, либо шины лопнут. Найду другую работу где-нибудь подальше от этой дыры. А к следующему Рождеству я уже забуду, что вообще жил здесь. От одного запаха пончиков меня воротит, а жрать их, как я уже говорил, приходится каждый день, потому что для меня они бесплатные.

– А разве у вас не готовят колачи[25]?

– Да я их ненавижу больше, чем пончики. Сосиски в них жирные, как трансмиссия моей развалюхи. Ладно, я, наверное, пойду. Малость остыну, может, пару дней подожду. А может, неделю или две. Достану деньги из заначки. Прикарманю членский взнос, заберу свой последний чек, обналичу его и поеду. Точно. Сейчас вот подумал – мне нужна зарплата еще за пару недель.

Когда принесли счет, я его оплатил. Затем я приподнял солонку, и Кевин забрал деньги и отправил их в свой бумажник.

– И еще кое-что, – сказал я. – Не подскажешь, где находится этот склад?

– Имей в виду, он под замком. И камеры видеонаблюдения есть.

– Понятно.

Он назвал мне адрес, я записал его в маленькой черной книжечке большой черной ручкой, которую носил в кармане пальто. Кевину я сообщил свой имейл, и он сразу же записал его в телефон под моим именем.

Когда мы выходили из кафе, Кевин сказал:

– Будь осторожен, босс. Менеджеры не любят, когда лезут в их дела и когда члены секты болтают лишнее. Быть может, теперь, когда я увидел свет в окошке, я малость накрутил, напридумывал себе кучу дерьма, а с другой стороны, может, и нет…

На тротуаре мы пожали друг другу руки. Я пошел в одну сторону, Кевин зашагал в противоположную, направляясь, как я предположил, домой. Экономия бензина и предотвращение чрезмерного облысения шин своей спасительной тачки.

Я не предложил подбросить его до дома.

Я смотрел, как он бодрой походкой пересек улицу и миновал банк.

И вернулся к своей машине.

14

У меня снова разболелась голова. Эти боли до недавнего времени были редкостью. Приходили разве что тогда, когда я ночь напролет готовился к экзамену, пил слишком много кофе. Или когда одолевала аллергия. Или когда простужался. В каких-то таких случаях.

В остальном же головными болями я не страдал.

Теперь же, по крайней мере раз в день, а иногда и дважды, меня посещала боль, продолжавшаяся час или около того. Легкие пульсации, нарастающие по интенсивности, пронзающие мозг, а затем исчезающие. В большинстве случаев помогал тайленол, но иногда не справлялся и он. Боль просто надо было перетерпеть, и она уходила.

Вот и сейчас я ждал, когда пройдет.

Я гадал, что же предпринять дальше. Я не ощущал в себе готовности ехать на Посадочную площадку, да и, скорее всего, легально попасть на нее мне не удастся. Я не знал, когда там проводят экскурсии. Вот это следовало выяснить.

Я полагал, что в первую очередь надо проверить склад, но помнил о предостережении Кевина: видеокамеры и охрана. Помнил я и то, что он говорил о «Людях в черном». О Ковбое. Проблемой может стать и Мистер Биггс.

Я решил поразмышлять об этом позже и поехал домой.

Пришло сообщение от Феликса. Я вывел его на дисплей «приуса». Противный компьютерный голос сообщил, что Феликс не сможет встретиться со мной сегодня. Брат заканчивает работу над проектом – так он называл дела – и не закруглится завтра. Возникли осложнения. Если что – он на связи.

Это меня устраивало.

Возвратившись домой, я достал из холодильника бутылку воды, поднялся наверх и попытался кое-что записать, вспомнив несколько дельных советов, которым я не следовал последние пару дней: не жди прихода музы, просто пиши, потому что муза – это ты сам, и она приходит тогда, когда приходишь ты. Ну вот я и пришел. И я немного поработал, и получилось неплохо. Но приходить к самому себе мне надо было почаще.

Когда я закончил писать, я залез в Интернет, поискал информацию о культе и выяснил, когда они проводят экскурсии по своей «базе». Одна намечалась уже в скором времени. Я почитал кое-что из книги, которую дал нам Гровер. «Поразительно, – думал я, – как люди могут верить в такую хренотень. Но, с другой стороны, те, кто верит, тоже, наверное, задаются вопросом: отчего же все остальные не видят правды?»

Тем не менее я лично считал верующих гребаными идиотами.

Спустившись, я подумал, не поужинать ли, но, прислушавшись к себе, обнаружил, что аппетита нет, и решил ограничиться стаканом молока с тостом из хорошего орехового хлеба с маслом – все это я умял за столом на террасе.

Пришла ночь. Сидя в прохладной темноте, я перебирал собственные мысли, а учитывая, что голова моя все еще побаливала, это занятие слегка напоминало попытку в одиночку двигать тяжелую мебель.

Из всей этой возни с ментальной мебелью я вынес следующее: существует охватывающий приличное количество людей культ, который годами выколачивал из них деньги. У секты бывали хорошие времена и бывали плохие, но она продолжала существовать. Сейчас дела у нее идут весьма неплохо. Сын Бэкона, Бен, унаследовал от отца и деньги, и секту. На эти деньги он открыл обширную сеть пончиковых, чтобы наварить