Закон чебурека - Елена Ивановна Логунова

— Не нашей, а каршеринговой, — напомнила я. — Ее, эту машину, вполне могли арендовать не мы, а кто-то другой.

— Хочешь сказать, что Капустин, возможно, не имел цели оказаться именно в нашей машине?

— Более того: возможно, у него вообще не было намерения оказаться в той машине. Я, конечно, могу судить только по книгам и фильмам, но люди редко сами, по доброй воле, залезают в багажник.

— Резонное замечание. — Алка сделала первую пометку. — Предположим, он влез не сам, его туда запихнули. А кто и зачем?

— Опять же, если опираться на книги и фильмы, обычно кого-то пихают в багажник враги, и намерения у них при этом самые скверные, — напомнила я. — Кстати, это логично сочетается с амнезией, на которую жаловался Капустин. Потеря памяти часто возникает вследствие удара по голове…

— Судя по книгам и фильмам, — добавила дотошная Алка. — Что ж, предположим, это враги стукнули Виктора по голове и запихнули в нашу машину…

— В первую попавшуюся, — настойчиво поправила я. — Все-таки хочется думать, что мы тут ни при чем. Ничего личного, просто случайно оказались не в том месте и не в то время.

— Ладно, пусть враги запихнули его в первую попавшуюся машину, мне тоже так спокойнее, — не стала спорить подруга. — Вопрос: что сделал Капустин, чтобы с ним так поступили? Наверняка ведь что-то очень нехорошее, да?

— Или, наоборот, хорошее, — не согласилась я. — Мы же не знаем, кто его враги. Может, это они на темной стороне силы, а он — как раз на светлой.

— Вариант, — кивнула Алка и снова черкнула на бумажке. — В любом случае, выходит, плясать нужно от одной печки: личности Капустина. Надо бы выяснить, кто он такой. — Она выразительно посмотрела на меня. — Не хочешь позвонить Денису?

— И как же я объясню своему любимому внезапный интерес к какому-то чужому мужику?

— Да, это проблема. — Подруга постучала ручкой по зубам.

Она всегда так делала в школе, когда щелкала трудные задачки.

Я терпеливо ждала — в школе тоже всегда так делала, поскольку Алка решала сначала свой вариант контрольной, а потом мой.

— А что, если позвонить Руслану? — наконец придумала наша отличница. — Он коллега Дениса, значит, тоже сможет добыть информацию, при этом ты его подруга, но не близкая, просто любимая девушка Кулебякина…

Она еще немного подумала и замялась:

— Хотя, конечно, это будет не очень красиво.

Говорила же: Трошкина — на редкость совестлива и добропорядочна.

— Нет, некрасиво будет другое. — Я полезла в список контактов смартфона, отыскивая нужный. — Некрасиво, но эффективно… Вот он: Руслан Барабанов.

— Ты все же позвонишь ему? — подруга напряглась.

— Нет, конечно, что ты! Я ему напишу. Момент…

Я быстро набила сообщение, но отправлять его не стала, сначала озвучила для Трошкиной:

— «Русик, привет, это Дэн. Пишу со смарта Инки, мой сдох», — и сразу пояснила: — Это чтобы Барабанов не стал перезванивать Кулебякину. Дальше: «Срочно нужна инфа на одного типа. Виктор Иванович Капустин, примерно шестьдесят лет, до пятого класса учился в нашем городе в СШ № 10. Пробей, будь другом». Нормально?

— Добавь: «Что узнаешь — кинь на этот номер», — подсказала Алка.

Я дописала текст и отправила сообщение.

Секунд через тридцать в ответ прилетело лаконичное: «Ок».

Я привстала:

— Все, теперь пошли в бассейн? Или снова на пляж?

— Нет уж, хватит с меня на сегодня пляжа, — поморщилась подруга. — В бассейн.

Но искупаться мы не успели. Вернулась мамуля с сообщением, что в бассейне какое-то немецкое семейство активно играет в водное поло и она уже получила мокрым мячом по голове.

— Как будто мне перелетного кактуса мало, — сердилась родительница.

Она была настроена поворчать, но тут явился наш кактусолюб — бабуля, и тему пришлось свернуть.

— Чего сидим? Живо встали, собрались и вышли! — велела наша командирша. — В кафе «Пилиг тавук» к восемнадцати часам готовы куры-гриль с пылу-с жару, и расхватывают их моментально. Вперед шагом марш, а то не только без обеда, но и без ужина останемся!

— Ну? — Брюнет в плавках небрежно пощелкал смартфоном волоокую деву в мокром купальнике.

Та попыталась принять выигрышную позу, но не смогла, обессиленно рухнула на шезлонг и пожаловалась:

— Я устала! Битый час в воде сидела, дожидаясь, пока бабка перестанет ходить вокруг него, разглядывая кусты и деревья, и хоть где-нибудь зафиксируется!

— Тебе всего-то надо было, чтобы она услышала одну короткую фразу!

— Она и услышала, — успокоила брюнета дева. — Что дальше?

— Ждем. Если старая клуша клюнула — скоро весь ее птичий двор опустеет.

— Птички побегут есть курочку, — хихикнула дева, отжала мокрые волосы и встала с шезлонга. Мотнула головой, рассыпав брызги: — Перейду на другую сторону бассейна, оттуда будет лучше видно вход в дом.

— Ждем, — повторил брюнет, посмотрев на водонепроницаемые часы на запястье, и опустился на освободившийся шезлонг.

— Идите вперед! — скомандовала бабуля, потыкав палкой в открытый дверной проем. — Мы за вами! Возьмите курицу и ждите нас!

Ее «возьмите курицу» прозвучало так, что мы поняли: брать придется с боем.

Трошкина двумя руками поглубже надвинула панамку, пригнулась, как под обстрелом, и первой выскочила из квартиры.

Я немного замешкалась, с сомнением глядя на свою обувь. Не зря ли сунула ноги в хлипкие шлепки? Судя по общему настроению, как бы не понадобились армейские сапоги.

— Без нас не ешьте! — обидно добавила мамуля.

Как будто в нашем семействе когда-то кому-то не хватило еды!

Впрочем, до сих пор нам не приходилось ее захватывать.

— Не задерживайтесь, — уже выступая за порог, через плечо бросила я мамуле.

Чисто из вредности. Ну и чтобы последнее слово осталось за мной.

Трошкина уже обогнула бассейн и летела по прямой к калитке, производя своим забегом немалое впечатление на случайную публику. Краем глаза я заметила мужика, привставшего в шезлонге, и кота, прекратившего вылизывать высоко поднятую заднюю лапу. Оба выворачивали шеи, провожая взглядами внезапную бегунью.

Я сбавила скорость, чтобы на меня не глазели, и быстро потеряла Алку из виду, но вскоре она вернулась в поле моего зрения — запыхавшаяся и озабоченная. Выдохнула, опираясь руками на коленки:

— Их нет!

— Кого? — уточнила я.

Формулировка была похвально лаконичной, но огорчительно расплывчатой. Кого — их? Денег? Надежд? Шансов?

— Кур. — Алка помотала головой, будто сама не веря в то, что говорит. — Или чести и совести.

Куры, честь и совесть в одном ряду меня лишь запутали, ничего не прояснив.

— Идем. — Я подхватила подругу под локоть, как кувшин за ручку, развернула и потянула за собой, решив, что разберусь на месте.

Мы дошли до кафе, и я еще с улицы увидела, что