Наследники чужих судеб - Ольга Геннадьевна Володарская

— Номер узнать бы.

— Опасаетесь садиться в машину незнакомца? — криво усмехнулся он. — Правильно. Но мы в прошлом встречались. — Мужчина встал и швырнул недопитую бутылку в урну. Он оказался высоким, статным. Кого-то он Оле напомнил, но она не смогла вспомнить — кого. — Не узнала меня, Ольга из Ольгино?

Мишка Зорин? Только он так ее называл…

Оля всмотрелась в лицо мужчины. Вот родинка на одной щеке, вот ямочка на другой. Смуглая кожа при светлых глазах. Русые волосы, но уже с темным оттенком. Милая улыбка.

— Мишаня! — обрадовалась она и чуть не кинулась обниматься.

— А я тебя сразу узнал.

— По китайским глазам? — припомнила она.

— Миндалевидным, — поправил ее он. — Как у Нефертити.

— Какой еще Тити? — И они в унисон рассмеялись.

— Так что, поедешь со мной в микрорайон? — Она кивнула. — Тогда иди вон к той колымаге. — Он указал на видавшую виды иномарку, припаркованную у церковной изгороди. — Я буду через десять минут.

Он снял машину с сигнализации, и Оля направилась к ней.

— Эй, ты что, знаешь Зорина? — догнал ее Сарик-косарик.

— Мы друзья детства. А что?

— Если что-то узнаешь от него по делу, звони, я куплю информацию, — выпалил он. — Телефон в шапке профиля.

И убежал. А ничего не понимающая Оля забралась в салон колымаги.

— Где товарищ майор? — услышала она возглас через окно, которое приоткрыла. Оно опускалось механически.

— Сейчас придет.

— А точнее?

— Через десять минут.

— Передайте ему это. — И Оле сунули в руку пакет, в котором лежал еще один, но бумажный. — Вещдок.

Значит, Мишаня стал представителем закона. Ментом или полицейским, кому как привычнее их называть. Дослужился до майора. Это вроде бы высокое звание? Он находился у церкви, на кладбище при которой сегодня были обнаружены тела двух пропавших полтора десятилетия назад девушек…

— Тебе просили передать, — сказала Оля вернувшемуся Михаилу и протянула пакет. — Вещдок.

Зорин убрал пакет в бардачок, после этого завел мотор.

— Что привело тебя в Ольгино? — спросил он. — Насколько я знаю, твоя бабушка умерла.

— И оставила дом мне.

— Ты могла продать его через риелторов. Или не хочешь?

— Пока не решила. — Оля присмотрелась к профилю Михаила. Он стал жестче. — А ты и не уезжал из Ольгино?

— Еще как уезжал. Треть жизни провел в Татарстане, но вернулся.

— Как Димка поживает?

— Димка? — переспросил он. И голос его показался Оле тусклым.

— Брат твой старший.

— Он умер.

— Соболезную. А что с ним случилось?

— Ольга, ты что, ничего не знаешь? — Она растерянно на него посмотрела. — Об убийстве Алены и о последующем расследовании?

— Сегодня мне сказали, что ее задушили в собственной спальне. Я была не в курсе.

— Димку обвинили в этом.

— Какая ерунда! — возмущенно протянула она. — Он был добрейшей души человек. Помню, как в отстойники нырнул за собакой. Вонял потом несколько дней. Аленка его к себе не подпускала, ругала, а он говорил, что неприятный запах ничто по сравнению с угрызениями совести.

— Он повесился. Не смог пережить обвинений. Или жизни своей без Алены не мыслил… — Его рука на руле дрогнула. — Он любил ее бесконечно! Только о предстоящей свадьбе и говорил.

— Они собирались пожениться?

— Предложение брат сделать не успел, но готовился к нему. Алена была беременна на момент гибели. О ее интересном положении знал только Димон… А вскоре узнал и патологоанатом, проведший вскрытие.

— Настоящего убийцу так и не нашли? — Он покачал головой. — А что сегодня произошло? — без перехода спросила Оля.

— Что говорят зеваки? — Она передала всю информацию, которую впитала. — Надо же, как мало зерен и много плевел, — подивился Зорин. — Уже к вечеру шелухи будет столько, что не разгрести.

— Найдены пропавшие девушки-сектантки?

— По предварительной версии — да. Они бежали к своему духовному мужу, но не успели выехать за пределы Ольгино.

— Их убили?

— Состояние останков точной картины при поверхностном осмотре не дает. Их отправят в Энск для детальной экспертизы. Но девушек тайно захоронили, значит, дело нечисто.

— Они считались пропавшими без вести, не так ли? Сочувствую родственникам — у них исчезла надежда.

— Нет, лучше так. Знать, что твоего близкого уже нет, похоронить его, оплакать. — Михаил не сбросил скорость перед «лежачим полицейским», и машину подбросило. Он извинился и выпалил: — Одна из девушек — моя сестра Катерина!

— Это точно?

— Она в одиннадцать лет упала в бане. Голова закружилась от жары. От удара у нее один зуб выпал, второй надломился. У одной из покойниц те же дефекты на челюсти.

В этот момент зазвонил телефон Зорина, и он вынужден был ответить. Разговор (рабочий, судя по всему) велся до тех пор, пока они не подъехали к двухэтажному ТЦ.

— Бомбилы ловят на выходе, — сказал Михаил, убрав телефон. — Торгуйся, и они отвезут тебя по нормальному тарифу.

— До какой суммы торговаться?

— Весь город можно объехать за триста рублей. До твоего дома двести максимум.

— Не дешево.

— Вы в Москве думаете, что в провинции на десятку можно жить — не тужить, но это не так. Цены примерно такие же.

— Ошибаешься. У нас места на кладбище от пятидесяти тысяч, а у вас от двухсот. — Оля взяла Мишу за руку и пожала ее. — Спасибо, что подбросил. И рада была видеть.

— Можно я заеду к тебе вечером? Или лучше завтра днем?

— И сегодня вечером, и завтра днем я буду дома. Заезжай.

Они простились, и Оля направилась в гипермаркет. Но, промотавшись по нему час, она так ничего и не купила. Не смогла сосредоточиться! Поэтому уселась в кафе, заказала себе латте и вафли со шпинатом и сырным кремом (кто бы мог подумать, что в Ольгино можно поесть и такое!), после чего набрала мать. Та ответила тут же. И не отказалась включить видеосвязь.

— Привет, доча. — Она помахала рукой, в которой была зажата сигарета. Курение было единственной вредной привычкой матери. — Смотрю, выбралась куда-то.

— Да, не сижу дома. Все как ты хотела.

— Молодец.

— Я в Ольгино.

— Где?

— Не строй из себя глухую.

Мать выпустила дым, затем затушила сигарету.

— Зачем, Оля?

— Почему нет, мама?

— Не поняла еще — почему? — И вырубила видео.

— Я не сержусь на тебя за то, что ты от меня все скрыла, — поспешно выпалила Оля. — Не отключайся, пожалуйста.

— Зачем ты звонишь? — устало спросила мать.

— Чтобы ты все мне рассказала.

— Твою тетку убили. Я решила после этого тебя в Ольгино не отпускать.

— Ты была на похоронах Алены, да? А мне сказала, что в командировку уехала.

— Кто-то должен был заняться ими — мать была сама не своя от горя. Я и потом ее навещала, хоть