Наследники чужих судеб - Ольга Геннадьевна Володарская

— Когда пропали моя сестра и ее подруга, ты заподозрил неладное? Связал их исчезновение с Гамлетом?

— Нет. Верил, что они бросились за Варлаамом, но попали в лапы к лихим ребятам. Молодые, бестолковые, наивные, связались не с теми и угодили в западню. Они на трассу должны были выйти, чтоб добраться на попутках до нужного места, а там до сих пор беспределят, хоть и меньше — спасибо камерам. — Он взял чашку с чаем, сделал добрый глоток, но не крякнул от удовольствия, как обычно, а вздохнул. — Я думал, двух юных красавиц украли, чтобы продать в сексуальное рабство. А теперь оказывается, что они даже за пределы города не вышли.

— О том, что журналистку уволили, я знал. Но ты сказал, что и тебе рот заткнули… Кто конкретно?

— Власти. Ее погнали из газеты, а мне только пригрозили.

— Чем?

— Увольнением из органов. А мне хотелось до пенсии дослужить. Решил не бороться с ветряными мельницами, засунуть язык… Сам знаешь куда!

— Кто-то из сильных мира сего (я имею в виду наш мирок, районный) был причастен к убийству девушек?

— Не думаю. Просто властям хотелось замять громкое дело. Тут в те времена мясокомбинат делили, лишние глаза и уши, а тем более камеры и микрофоны, были не нужны. Поэтому Алену убил жених, а Лада утопилась.

— Может, Лада на самом деле…

— Нет! Только после ее смерти я и поверил в маньяка, о котором начала трубить Воеводина. Я с Ладой не просто общался — я ее опекал. Она же наша, с Затона. И когда ее изнасиловали, я об этом первым узнал. Ко мне прибежала.

— Кто это был?

— Бандиты местные.

— Годзилловцы? — Он помнил местного авторитета. Огромный, сутулый, с жирным затылком, он напоминал древнего ящера из кино. — И что ты девушке посоветовал?

— Уезжать из города. Лада и сама понимала, что писать заявление бессмысленно. И не собиралась этого делать. Она хотела отомстить. Сколько казней она придумала для Годзиллы и его корешей, могу только гадать. Но она была настроена решительно!

— Думаешь, люди в таком состоянии не кончают с собой?

— В таком нет. Позже, когда приходит понимание того, что отомстить не получится, да. Ладу же нашли на следующее утро. Она ушла от меня, побрела вдоль затона, возможно, окунулась… Но в том месте, где ее нашли, не утонешь. А течение отнесло бы ее в другую сторону. Девушку убили, это однозначно. А после ее тело декорировали. Предполагаю, что красиво. Но чайки и прибой (в ту ночь шли баржи по затону) все испортили.

— Воеводина после увольнения из «Авангарда» не продолжила поиск правды?

— Она уехала в Энск. Но недавно вернулась. Я видел ее на днях. — Миша сделал в уме пометку: «Дать задание старлею поговорить сегодня и с ней». — Как чувствовала, что запахло сенсацией.

Зорин тоже сделал глоток чая. Он не мог пить кипяток, поэтому подождал дольше.

— Вкусно, — не смог не оценить напиток. И без перехода спросил: — Ты веришь в Гамлета?

— Да, — не колеблясь, ответил дядя Толя.

— В серийного убийцу, на совести которого четыре жертвы?

— Повторюсь: скорее всего, их больше. Кто знает, сколько еще девушек погибло от его рук? Если Гамлет начал хоронить жертв еще пятнадцать лет назад, то тяжело тебе придется, майор. Станешь таким же, как я, одержимым.

Зорин сплюнул через левое плечо.

— Если понадобится моя помощь, обращайся, — сказал ему Ермак.

Майор кивнул. Как бы он ни убеждал себя в том, что маньяка не существует, факты указывают на обратное.

— А Воеводину, если она выкинет то же самое, шли на три буквы!

На этом Зорин решил закончить. Пожав руку дяде Толе, он покинул его дом. Ермак, выглянув в окно, проводил его тяжелым взглядом, а Джейсон — заливистым лаем.

Глава 7

Кот никуда не ушел. Он лежал на крыльце, подставив белое брюхо под лучи заходящего солнца, дремал. Услышав шаги, приоткрыл один глаз. Узнав Олю, перевернулся, потянулся и требовательно мяукнул.

— Где тебя носит? Я есть хочу! — перевела с кошачьего на человеческий она.

— Извини, Персик, я о тебе забыла, — сказала ему Оля. — Так что будешь есть колбасу. — Она купила ее себе, но готова была поделиться с питомцем.

День прошел, а Оля опять ничего не купила нужного и не сделала полезного. Промоталась и под вечер вернулась домой с пакетом из ближайшего ларька. В нем хлеб, нарезка, банка растворимого кофе, тушеная говядина, два вида крупы, туалетная бумага и литр кваса. Так захотелось ядрененького!

Отперев дверь, Оля впустила в дом кота. Точнее, он сам прошмыгнул, а она не стала ему мешать.

Кухня была залита светом, и это радовало недолго. Хотелось задернуть шторы, но их Оля сняла, да так и не постирала. Они по-прежнему лежали в тазах замоченными.

— Мяу, — напомнил о себе Персик.

Она вскрыла упаковку с мясной нарезкой и дала ему пару кусочков грудинки. Остальные положила на хлеб и стала поедать, запивая квасом. Питаться так долго нельзя, Оля это понимала, но готовить ей было лень. Даже пельмени варить.

Перекусив, она отправилась в баню, чтобы прополоскать занавески и развесить их на веревках.

— Тебя тоже не мешает помыть, — сказала она коту, присоединившемуся к ней после трапезы.

Тот тряхнул ушами. Отказался то есть. Но Олю это не остановило. Она схватила Персика и искупала, истратив на него остатки бабушкиного дегтярного шампуня. Кот обиделся и убежал. Птицей перемахнул через забор и скрылся в неизвестном направлении.

Оля вернулась в дом. Хотела посмотреть телевизор, но не нашла пульта. Вместо того чтобы заняться его поисками, она направилась к комнате Алены.

На памятнике, что был установлен на ее могиле, был размещен тот же портрет, что висел на стене. На нем тетка озорно улыбалась. Даже после разговора с матерью Оля не видела в ее лице порока. А он же должен какой-то отпечаток наложить, не так ли?

Оля отодвинула ящики туалетного столика. Один за другим. Что она искала? Да ничего, просто рылась. Наткнулась на коробочку в форме сердечка. В ней явно когда-то лежал подарок…

Стоп!

Она вскочила и подбежала к портрету. На шее Алены цепочка с кулоном. Оля начала тыкать в него пальцем. Новообретенная привычка современного человека — пытаться касанием увеличить снимок. Когда не получилось это сделать, Оля принялась пристально рассматривать кулон. Кажется, он сделан в форме сердечка. А внутри его надпись. Не «LOVE» ли? Тогда он точно такой же, как у