Сквозь другую ночь - Вадим Юрьевич Панов

Тюльпанов оказался худым и довольно высоким мужчиной с большим унылым носом, толстыми очками и медленно уходящей в прошлое шевелюрой: возможно, его знакомые делали ставки, что наступит раньше: он полностью поседеет, или полностью облысеет? Феликса он встретил в кабинете, стены которого до потолка занимали книжные стеллажи – битком забитые, и две полочки с наградами, полученными в различных литературных состязаниях, названия которых Вербину ни о чём не говорили. Гостя Эммануил усадил перед письменным столом и угостил кофе. А ответив на первый вопрос, сразу же, без дополнительной просьбы, добавил:

– И ни с кем из наших сотрудников ваш товарищ не общался, я бы обязательно узнал.

– Уверены?

– На сто процентов, – твёрдо произнёс Тюльпанов. – Вы уж извините, Феликс, но явление ваших коллег для нас, людей мирных и законопослушных, событие экстраординарное. Издательство гудело бы дня два, а если бы я вдруг пропустил визит, мне о нём сразу бы рассказали.

– Спорить не буду, – с вежливой улыбкой произнёс Вербин.

– Даю слово: так и было бы.

Держался Эммануил достаточно спокойно, даже демонстративно спокойно, а говорить старался уверенно, слегка вальяжно, всем своим видом давая понять, что готов к сотрудничеству, но не видит, чем может быть полезен российским правоохранительным органам в лице майора Вербина, старшего оперуполномоченного Московского уголовного розыска. Феликс, в свою очередь, не видел причин не доверять словам Тюльпанова, поскольку высокий Эммануил не вписывался ни в одно из уравнений, которые Вербин мысленно набросал.

– И вы не слышали, чтобы к роману Таисии кто-нибудь проявлял профессиональный интерес? Профессиональный с моей точки зрения, – осторожно уточнил Феликс. – Никто не задавал вопросы, как столь молодой женщине пришла в голову идея написать такое произведение? Почему она выбрала именно эти преступления?

– А почему кто-то должен интересоваться подобными вещами? – искренне удивился Эммануил. – Насколько я знаю, Тая законным образом собрала информацию из… доступных источников… – Он явно хотел сказать «открытых», но в последний момент опомнился. – Из ей доступных источников. В выходных данных указано, что книга основана на реальных событиях, true crime, так сказать… На презентации присутствовали ваши коллеги из пресс-службы МВД, так что нет: никто к нам не приходил и странных вопросов не задавал. По крайней мере, мне об этом ничего не известно. – Он вытащил из ящика стола пачку сигарет, посмотрел на неё и бросил обратно. – Дал себе слово не курить в кабинете, а то по полторы пачки в день улетает. Но мы ведь сейчас не пойдём на улицу, да?

– Не пойдём, – вздохнул Вербин, которому тоже захотелось покурить.

– Так почему кто-то должен был интересоваться романом? Как вы говорите, «профессионально»? И зачем вы ко мне пришли?

– Меня заинтересовала книга.

– Читали?

– Ну, раз я сказал, что заинтересовала…

– Понравилась?

– Я ведь сказал.

– Вы сказали, что она вас заинтересовала, – уточнил Тюльпанов. – В ваших устах это может значить что угодно, вы уж простите за прямоту. Надеюсь, вы не хотите сказать, что обнаружили в тексте какую-нибудь запрещённую тему?

– Например? – не понял Вербин.

– Ну, там, гомосексуализм или наркотики.

– Там нет гомосексуализма, – протянул сбитый с толку Феликс.

– Ну, было бы желание, или поставлена задача… И найдётся, – махнул рукой Эммануил. – Но знаете, как показывает опыт, лучше всего ищут те, кто хорошо разбирается в вопросе. Если вы понимаете, что я имею в виду. То есть я, конечно, никого не имею в виду, просто мысли вслух, безотносительно… Так зачем вы пришли? Поговорить о книге?

В начале разговора Тюльпанов нервничал. Не хотел показывать, конечно, но нервничал, прикрываясь напускной вальяжностью, что, в общем, было естественной реакцией на визит полицейского. Теперь же успокоился, а в том, что иногда начинал говорить слишком быстро, была виновата манера разговора: быть всегда по-настоящему вальяжным у Эммануила не получалось.

– Мне понравился роман, – негромко произнёс Феликс.

– И вы пришли выразить своё восхищение? Лучше бы самой Тае. Авторам нравится, когда поклонники хвалят книги. Помните, у Булгакова: без ласки они хиреют. Ну, или как-то так… Если вдуматься, я тоже своего рода Воланд – пытаюсь управляться с этими демонами, уговариваю сдать рукописи в срок, ругаюсь во время редактуры, из-за обложек… – Тюльпанов резко замолчал, несколько мгновений смотрел Вербину в глаза, после чего улыбнулся: – Простите, увлёкся.

И снова посмотрел на ящик стола.

– Я уже выразил Таисии своё восхищение…

– Вы встречались?

– Да.

– Зачем же вы здесь?

– Поговорить о книге.

– Разговора с Таей вам не хватило?

– Понимаете, я не очень силён в литературе. Книги, конечно, читаю…

– Если не секрет, какие? – заинтересовался Тюльпанов.

– Классику.

– Навёрстываете упущенное?

Шпилька не осталась без ответа:

– Люблю, когда мозги работают, а не засоряются.

– А-а. – Развивать тему Эммануил не стал.

– Так вот, поскольку я в этом деле профан, хотел посоветоваться со знающим человеком.

– Вы сказали, что ведёте какое-то расследование? – припомнил Тюльпанов.

– Занимаюсь одним из тех дел, которое описано в романе, – соврал Феликс. Он понял, что, если скажет правду, завтра его слова станет перевирать вся литературная Москва.

– Что же вы раньше молчали?! – широко улыбнулся Тюльпанов. – И где вы раньше были? Знаете, мы очень хотели, чтобы вы возобновили следствие – для продвижения романа это стало бы настоящей находкой. Но, увы, ваши коллеги сказали, что дела тщательно изучены и смысла к ним возвращаться нет никакого.

– Так иногда бывает.

– Вы не будете против поговорить с шефом нашего отдела маркетинга?

– Можно я сначала закончу расследование? – скромно поинтересовался Вербин.

– Конечно! – Эммануил окончательно повеселел. – Так о чём вы хотели поговорить?

– Таисия не рассказывала, как ей пришла в голову мысль написать книгу?

– Говорила, что читала много детективов, смотрела фильмы, сериалы, и с детства любит этот жанр. Она ведь по профессии журналистка, работала в криминальных новостях, насмотрелась, знаете ли. Ну и скажу, как профессионал: true crime сейчас на подъёме. Людям нравится читать о том, что действительно было, а не выдуманные истории. Настоящее сильнее щекочет нервы.

– Ещё как, – хмыкнул Вербин.

– Вам тоже?

– Я сейчас не о книгах.

– Извините. – Тюльпанов вспомнил, с кем беседует.

– Я задал вопрос, потому что у меня сложилось впечатление, возможно ошибочное, что «Пройти сквозь эту ночь» – глубокое, сильное произведение, написанное опытным человеком. Я был очень удивлён, узнав, что книгу написала молодая женщина.

– Хотите сказать, что в данном случае имеет место парадокс Шолохова?

Феликс не сразу понял, о чём говорит Тюльпанов, затем припомнил разные скандальные высказывания в адрес великого писателя, и согласился:

– Что-то вроде.

– Ваши сомнения абсолютно понятны: трудно поверить, что молодая девушка написала такой роман. Тае тогда было всего двадцать шесть… – Эммануил