Стормберги - Лиза Марклунд

жали.

– Спасибо, Сив Юханссон! Подумать только, мы с вами услышали свидетельство очевидца тех событий шестидесятилетней давности! Замечательно.

– Ну да, – ответила Сив. – Мне нетрудно.

Сусанна повернула микрофон, так что он оказался между ней и Викингом.

– А теперь продолжим разговор с начальником полиции Стентрэска Викингом Стормбергом. Спасибо, что согласились поучаствовать.

– Гм, да, спасибо, – ответил Викинг и откашлялся.

– Ваш отец, Густав Стормберг, был одним из тех полицейских, которые занимались расследованием ограбления в Калтисе. На тот момент он только начал свою полицейскую карьеру и служил в Мессауре, верно?

– Так и было, – ответил Викинг.

– Позднее он работал и здесь, в Стентрэске, но ограбле-

ние в Калтисе преследовало его

всю жизнь, не так ли?

– Да уж, лучше не скажешь.

– Согласны ли вы с Сив? Вы тоже думаете, что преступление совершили гангстеры?

Викинг заколебался, не зная, что из того, что ему известно, он может сказать. Преступление наложило отпечаток на всю профессиональную жизнь отца, стало самой большой неудачей за всю его карьеру. То, что одного из преступников в конце концов нашли, ничего не дало. Мужик утонул в Стурфорсене. Вскоре после этого события отец досрочно вышел на пенсию, а потом его хватил инсульт.

– В народном сознании преступление давно раскрыто, – сказал Викинг, – и во всех случаях грабители разные. Невозможно со стопроцентной уверенностью назвать имена преступников, но вы совершенно правы, их было, по крайней мере, двое.

– Или преступниц, – уточнила Гитте.

– Да нет, – возразил Викинг. – Преступление совершили сварщики, вероятно, вдвоем, а в те времена в Мессауре не было ни одной женщины-сварщика.

– Хотя полиция подозревала, что это кто-то из своих? – спросила Сусанна. – Что злоумышленники хорошо знали местность? И все подозрения довольно четко указывали в определенном направлении?

Тут было целых три вопроса, Викинг не знал, на какой из них отвечать.

– Более половины рабочих после ограбления покинули это место, – сказал он. – Ведь рабочий сезон закончился. Вполне вероятно, что виновники были среди них.

– А что думаете вы сами, Викинг Стормберг? Кто совершил ограбление в Калтисе?

– Я привык оперировать фактами.

Сусанна засмеялась чуть деланым смехом.

– Ну а предположение профессионала?

Материалов следствия Викинг не читал. Когда он приехал в Стентрэск, уже пятнадцать лет как вышел срок давности, дело перекочевало в архив. Интересно было бы узнать, где оно находится теперь, пятьдесят девять лет спустя. По крайней мере, одно он знал точно – в тот момент, когда вышел срок давности, на дело был поставлен гриф секретности.

– Подозреваю, – сказал он, – что преступники были сварщиками, как минимум один из них. Вероятно, они хорошо знали местность, но это необязательно. Полагаю, им удалось скрыться, поскольку они не стали тут же сорить деньгами.

– Это были опытные преступники?

– Не факт. Возможно, увидели подходящий случай и воспользовались.

– Стащили что плохо лежало, – сказала Сусанна. – Спасибо! Это был шеф полиции Викинг Стормберг.

Полистав блокнот, Сусанна повернулась к Гитте.

– Гитте Ланден-Труженица, – представила она ее, – исследователь гендерных наук в Высшей школе в Сёдерторне, выросла здесь, в городе. Расскажите, пожалуйста, как это громкое преступление повлияло на атмосферу в городке, на ваше детство?

Сделав глубокий вдох, Гитте заговорила мелодично, голосом человека, привычного к выступлениям.

– Я бы сказала, что мы все выросли в тени ограбления в Калтисе. Вокруг него создавались мифы и легенды. Грабителей воспринимали и как преступников, и как героев. Ведь никто не пострадал помимо компании «Ваттенфаль», а все чувствовали на себе эксплуатацию с ее стороны. Все последующие годы жители городка внимательно следили, кто живет не по средствам. Если кто-то покупал новую машину не в кредит, сразу начинались разговоры, что это деньги из сейфа в Калтисе.

– Стало быть, последствия ограбления ощущались еще долго?

– Однозначно. О нем шутили, им пугали маленьких детей. Ограбление в Калтисе стало частью местного фольклора.

– Как интересно! Скажите, пожалуйста, Гитте Ланден-Труженица, как вы видите это преступление с гендерной точки зрения?

Гитте задумалась на несколько секунд.

– Мне кажется, далеко не случайно, что это самое легендарное преступление в шведской криминальной истории произошло в таком ярко выраженном мужском сообществе. Поселок Мессауре был населен почти исключительно мужчинами. По-моему, это и создало предпосылки для самого события. В мужском мышлении существует некая традиция презрения к нормам и правилам, которая и стала питательной основой для возникновения самого замысла.

– Хотя в Мессауре были не только мужчины, – возразила Сив. – Правда, работали в основном мужчины, но многие привезли с собой жен и детей. В Мессауре была школа и…

– Помолчи, мама, – сказала Сусанна.

Викинг посмотрел на часы.

– Мне очень жаль, – сказал он, – но мне пора идти. Тебе что-то еще от меня было нужно?

Сусанна полистала свой блокнот.

– Не-ет, – проговорила она. – Пожалуй, только это. Но неужели ты уже уходишь? Мы еще далеко не все обсудили.

– Мне надо на прием к врачу, – солгал Викинг, потрепал Сив по руке и поспешно удалился.

Конец лета 2021 года

Алиса поставила на письменный стол Викинга свой компьютер, и теперь ей удавалось делать бóльшую часть работы удаленно.

В выходные они вместе гуляли на прирoде, собирали морошку на болоте Кальмюрен. Если пирожные «картошка» в кафе Хольмдаля и покупали пиццу с собой в «Маэстро».

– Ты должен помириться с Юсефин и Маркусом, – заявила она однажды в пятницу вечером, когда они уселись на диване в гостиной с чаем и бутербродами.

Викинг раздраженно выпрямился.

– Она просто буйно помешанная. Я не намерен отдавать ей наследство своей матери, чтобы умаслить Маркуса. Она же ненасытна!

– Речь не о том, чтобы уступить или умаслить. Тебе нужны нормальные отношения с твоим сыном.

– Нашим сыном.

Она не ответила.

– Тебе тоже нужны с ним нормальные отношения, – продолжал Викинг.

– Нет, – ответила Алиса.

– Не только ради него, но и ради тебя.

– Я вполне довольна тем, что у меня есть. Ты должен рассказать Маркусу о своих чувствах, а не пытаться вбить ему в голову, какой он и какая Юсефин. «Меня так огорчила смерть мамы, – мог бы ты сказать, – мне так тяжело разбирать ее вещи, от этого во мне пробуждается столько воспоминаний. Поэтому я излишне резко отреагировал, когда Юсефин захотела взять себе кое-что из вещей».

– Не кое-что, она хотела забрать все.

– «…когда Юсефин захотела взять себе кое-что из вещей, потому что я еще не привык к мысли, что маме они больше не понадобятся. Мне стало так грустно, я чувствовал себя беспомощным – как будто мои воспоминания не учитываются. Я понимаю, что Юсефин не имела в виду ничего плохого, она просто хотела помочь убраться и вынести все лишнее…»

– Именно это она и имела в виду. Бесплатный блошиный рынок.

Алиса вздохнула.

– Во всяком случае, трудно