Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Федор Матвеевич, следы протектора легковой машины, марку установим позже. Двое тут было – следы кроссовок сорок второго и сорок четвертого размера, один нес что-то тяжелое, следы вдавлены в грунт. И еще одно… странная деталь, – эксперт-криминалист запнулся.

– Какая еще странная деталь? – Гущин пристально смотрел на участок обочины, который осматривали эксперты. – Вот эта, что ли?

– Следы собаки, порода крупная, вроде боксера или бультерьера.

– Тут на свалке полно бродячих.

– Следы той же давности, что и мужские.

– Трое в лодке, не считая собаки, причем один труп. – Гущин обернулся к Кате: – Дай что-нибудь руки вытереть, а? Платок бумажный или салфетку влажную, если есть.

Катя достала из сумки влажную салфетку.

– Всегда забываю, а надо в машине с собой возить.

– Ее изнасиловали и поэтому убили? – спросила Катя. Вывод вроде напрашивался сам собой – две пары мужских следов и…

– Да вроде нет признаков изнасилования, эксперт после вскрытия скажет. Нож в печень всадили, а до этого кусок мяса у нее, бедной, вырезали. И сигаретами прижигали живую… Истощена она, из одежды почти ничего… Держали ее где-то в течение довольно долгого времени, прежде чем прикончить. На запястьях у нее следы, значит, скованная была.

– Проститутка? Привезли куда-то к себе, надругались, а потом убили?

– Надо ее опознать, потом выводы делать – проститутка или кто она там. На проститутку вроде не похожа.

– Там же глубоко, – Катя указала на карьер, – Федор Матвеевич, почему же тело не утопили?

– Почему? А чего ты сама вниз не смогла спуститься, а? То-то и оно. Приехали они сюда ночью, не рассветало еще. Машину оставили вон там, ближе к обрыву не подъехать – опасно. Фарами себе светили, но свет, он тут весь, а там, внизу, темно. Один нес, второй ему помогал. Откуда-то отсюда, с этого места тело вниз сбросили, понадеялись на авось – мол, утонет. А там, внизу, отмель. Чтобы утопить по-настоящему, вниз надо было спускаться. А в темноте тут на такой крутизне шею сломаешь.

– Значит, не профессионалы? – быстро уточнила Катя.

– Выходит, что так. Хотели труп спрятать – концы в воду, а прокололись.

На разбитой бетонке появилась «скорая». Через пять минут из нее уже выгружали носилки, расстегивали черный пластиковый мешок…

Небо над Куприяновским карьером было чистым и ясным. По нему белыми барашками ползли самые невинные, самые живописные на свете облака.

В эту самую минуту вроде бы совершенно спонтанно (это ведь не относилось прямо, никак не относилось к тому, что видели сейчас ее глаза) Катя решила, что поедет в Центр судебной психиатрии снова, завтра же поедет. И встретится с арбатским убийцей Романом Пепеляевым лицом к лицу еще раз.

Глава 16

ХИМЕРА

Нет, угрызений совести не было никаких. Ведь кто-то сказал когда-то: совесть – химера. А то, что домой возвращаться не тянет, это уж как водится. Бар круглосуточный, но пустой в этот час, деревянные панели «под дуб», хмурый бармен – сам бы пил, да камни в почках…

Григорий Дьяков – младший сын мамы Лары в который уж раз заказал «повторить».

Совесть – химера, химера – совесть… самое главное – «очистить дом, все убрать» – так приказала мать, они и убрали все, увезли…

Ночью, той же ночью, не откладывая в долгий ящик… Светила луна… Ах какая луна светила… сука бледная… скрылась за тучи…

Как же мать отыскала ЕЕ через столько лет? Она и видела-то ее всего раз-два… А может, и не видела, просто знала – есть такая, живет… Ах да, она ведь тогда работала в том самом банке, в «центральном офисе», а там, на Новой Риге, был филиал…

Если бы все тогда получилось, как мать задумала, они бы сейчас… где бы они жили, к примеру, сейчас? Мать, конечно же, тут, она из страны не собиралась линять никогда. Брат Петр… возможно, он даже бы женился, завел детей, тесно ему с матерью, давит она на него.

А он… Что было бы с ним?

Григорий Дьяков тупо смотрел на пустой стакан – барное стекло, толстое дно, удобно мыть в посудомоечной машине.

Химера, химера… все муть, все мрак, пустота… Что было бы, если бы ТОГДА все удалось? Клуб «Голден палас»? Отель в Майами? А может, тухлый притон в Салтыковке в хрущобе на первом этаже, где ржавая раковина, вонь, тараканы и шприцы, шприцы, шприцы, разбросанные по полу…

Когда много денег – куда их употребить?

Когда нет своего счета в банке и мать – мама Лара по-прежнему хозяйка всему и выдает тебе, здоровому двадцатидевятилетнему мужику, бабло на бензин, на пиво, на «Трансформеров» в «Киноплексе», на телок, потому что молодые телки полезны для здоровья… Куда употребить ВСЕ ЭТО?

ЗАТКНИ ЕЕ! ДА СДЕЛАЙ ЖЕ ЧТО-НИБУДЬ…

– Эй, командир, повтори…

– Не хватит вам, а?

– Не твое дело, я плачу…

ЗАТКНИ ЕЕ… СДЕЛАЙ…

А потом «очисти дом», «убери все». Мать лишь приказала им с братом, сама и пальцем не шевельнула. Они поехали ночью, он, Григорий, сам выбрал это место, потому что помнил о нем с тех самых пор, с Новой Риги… Да, помнил, память, оказывается, держала это место в себе. И хотя брат Петр был крепче и физически сильнее, он сам один выволок тело из багажника.

Пес за ними туда увязался… вот малахольный… мало ему подвала… Они и ахнуть не успели, как пес запрыгнул в салон этого вот самого пикапа «Фиат», с надписью «Химчистка «комфорт и уют», что стоит сейчас под окнами бара. Когда-то у них был шофер, который забирал и развозил заказы клиентам на дом, но сейчас эту работу вынужден исполнять он, Григорий, потому что оплачивать водилу у них не хватает бабла.

Ни на что не хватает бабла… Кризис сожрал… Кредиты горят. И мать стала похожа на беса в юбке – от разочарований, от жадности, от жалости к себе…

Но все-таки она отыскала ЕЕ, ту девку, через столько лет. И что толку? Они так ничего и не узнали. Хотя и бились над ней там, в подвале, больше недели. Он, Григорий, бился над ней, Петька-чистоплюй сразу уходил, поднимался наверх. Даже поиметь ее не посмел там, в подвале, когда она еще была похожа на бабу, не на кусок говядины… Испугался братец… Он и тогда, одиннадцать лет назад, тоже дал слабину. И вот они все сейчас расплачиваются за его трусость.

А мать – мама Лара расплачивается за обман. Не она – ее обманули, кинули по-крупному – сразу и