Поцелуй медузы - Виктор Евгеньевич Рябинин

– Вот в чем фокус… А я гляжу и никак не пойму, чего они так смотрят, словно глазами раздевают. У меня, кстати, фамилия также в их вкусе – Киреева. Так что? Теперь мне шлёпать прямиком к ним в гарем?

Одной водкой сыт не будешь, но это редко кого огорчает. По мере продолжения застолья разговоры становились все откровеннее, а языки все больше заплетались.

– Тома, – в очередной раз вопрошал адъютант, – ты мне так и не ответила на мой вопрос. Я у тебя спросил про кассету. Что вы там слушали?

– Антон, ты внешне производишь приятное впечатление, но, судя по поведению, извини за прямоту, – балбес балбесом. Учу тебя, а ты запоминай: если женщина не ответила на твой вопрос, значит, она просто не захотела отвечать. Уразумел? Если хочешь добиться расположения дамы, то добивайся этого, ухаживай! Удиви комплиментом, одари цветами, соблазни песней. А ты сидишь тут и все долдонишь: расскажи, да расскажи… Порнуха это забойная была! Твой шеф вместе с моим в бане с девочками развлекались!…

– Да ты что, мать! На самом деле? – только и сумел выдавить из себя любопытный и простодушный адъютант.

Дружный и откровенный гогот за столиком заглушил даже лихую кабацкую песню. Сообразив наконец, что его попросту разыгрывают, Антон густо покраснел. Тамара Петровна демонстративно развела руками, мол, если человек от природы простофиля, то это на всю жизнь. Как ни странно, после этого взрыва веселья атмосфера в компании полностью разрядилась, и все четверо стали напоминать давнишних приятелей, которым есть что обсудить и рассказать друг другу.

– Что пил, что радио послушал, – пошутил Максим, ощущая, как обильная и добротная закуска не дает в полной мере познать сладость легкого опьянения.

– Так в чем же дело? – моментально отреагировала Тамара Петровна. А затем по-хозяйски распорядилась: – Антон, хватит обижаться на шутку и глядеть на мир с кислой физиономией. Лучше закажи еще водочки. Как у нас в народе говорят: много водки не бывает. Видишь, ребята сидят трезвые, как стекло. Кстати, почему ты не выполняешь приказ адмирала, пожелавшего всем нам хорошо провести время и позаботиться о наших гостях? Сачкуешь, друг мой, сачкуешь…

Пока адъютант подзывал официанта и заказывал спиртное, чуть захмелевшая женщина разоткровенничалась, но не без своего интереса.

– Слушай, – обратилась она к Максиму, – мужики для меня, что открытая книга. Вот смотрю на вас и вижу как на ладони. Наш адъютант, к примеру, службист и протекционист. Он осторожен, пунктуален и угодлив. Что касается твоего приятеля, – указала она на Сергунчика, – то тут все также понятно: шустрый, пробивной, деятельный, при этом не дурак, не подлец, не жлоб. Разве что завзятый бабник, только на каждого блудливого кота рано или поздно найдутся свои ножницы. А вот ты для меня пока загадка. Всё молчишь, о чём-то думаешь. О жене, что ли?.. – немного громче положенного при столь доверительной беседе засмеялась Тамара.

– С женой пока напряжёнка. Один раз вкусил радость брака и больше не хочу, – Максим произнес это так, что собеседница вмиг поняла – продолжения не последует. Не раскрывать же первой случайной знакомой подробности собственной жизни. Что же касается серьезности, у Макса никак не выходила из головы эта кассета. Он чувствовал какую-то тревогу, но пока не мог определить, откуда она исходит. Одно ясно: вся эта история только начинается…

Рассуждения Максима неожиданно прервались внезапными криками и шумом. В углу зала начиналась словесная перебранка, грозящая перерасти в широкомасштабную драку. Четверо кавказцев за одним из столов привязались к светловолосому парню. Им, похоже, показалось, что тот дерзко на них посмотрел. Слово за слово, и четверо джигитов, вскочив, принялись выяснять отношения.

Драка в ресторане – дело нередкое. Но тут кавказцы просчитались. Четверо горцев на одного парня со славянской внешностью – подобное в Москве в последние годы безнаказанно не проходит, даже в излюбленном кабаке детей Востока. Парень оказался не из робкого десятка и сумел сразу же уложить на паркет одного кавказца. И тут его самого сзади подленько ударили бутылкой по голове. Он упал, а кавказцы принялись пинать его ногами. Пока бедолагу били, рубашка все краснела от крови, рукав разорвался, а на предплечье показалась татуировка в виде якоря с цепью.

Увидев этот символ принадлежности к морскому братству, сидевший рядом за столиком мужик лет сорока пяти, уже изрядно поддатый, с грубым, словно вырубленным из кирпича лицом, до этого безучастно смотревший на побоище, внезапно встал, свалив стул. Крашеная блондинка, сидевшая рядом с ним и, видать, очень хорошо его знавшая, даже и не попыталась остановить мужика, а смотрела на него с ужасом, ожидая чего-то страшного. Мужик еще мгновение всматривался мутными голубыми глазами, а потом, хрипло проорав: «Братва, наших бьют!», нанес кулаком сокрушительный удар в лицо ближайшему к нему джигиту, с хрустом расплющив его орлиный нос в лепешку. Тот, как подкошенный, рухнул. Два оставшихся на ногах кавказца моментально достали ножи. Но холодное оружие на мужика не произвело никакого впечатления – он только набычился и выставил перед собой огромные красные кулаки. Завидя это, Максим в один прыжок подскочил к нападавшим. У одного он в момент ногой выбил нож, сильно повредив тому запястье, а другому, без особых реверансов, мощно засадил в пах. Тот охнул, выпустил нож и, схватившись за ушибленное место, повалился на паркет.

Как это обычно бывает, только после развязки из всевозможных щелей появились охранники, до этого наблюдавшие побоище со стороны, и принялись рьяно вязать всех участников драки.

Мужика, вступившегося за парня, и Максима за руки держали четверо в камуфляже, по два на каждого. Судя по захвату и расположению корпуса, ребята были неопытными и мало что соображали в искусстве рукопашного боя. Даже в этой весьма конкретной ситуации бывший морской пехотинец при желании запросто мог расправиться с обоими. Но это были не враги, а обычные ребята, худо-бедно выполнявшие свои обязанности. К тому же вокруг них уже собралось немало очевидцев, бурно обсуждающих событие и жестикулирующих.

Больше других кипятились Тамара Петровна и Сергунчик, доказывая кому-то, что во всем виноваты кавказцы. Наконец всех участников драки и её свидетелей, предварительно заставив расплатиться, вывели из ресторана и сопроводили в служебное помещение в другом крыле здания. Началась тягомотина с составлением протокола, проверкой документов и иными обязательными в данной ситуации процедурами. С вступившего в диалог с начальником охраны адъютанта Антона начисто была сбита спесь со снобизмом