Искатель, 1998 №6 - Сергей Трубин

— Ясно, — улыбнулся Дмитрий. — Счастливо вам! Если что — сразу же звоните. Договорились?

— Да уж, теперь постараюсь не ударить в грязь лицом. Успеха, Дмитрий Сергеевич!

Через возможности генерала Рогова Лунников «пробил» злополучный «Форд» в гаишном банке данных, но это не приблизило его к загадочному Аркадию Семеновичу: владельцем машины значился деятель культуры, который вот уже год жил в Париже. Это означало, что Аркадий Семенович, или кто-то из его команды, скорее всего пользуется «Фордом» по генеральной доверенности.

Шеф Службы безопасности президента Алексей Аржа-ков напрямую связался с директором Службы внешней разведки России и попросил выяснить кое-что через возможности резидента во французской столице. Прошло четыре дня — и на стол Дмитрия лег листок с надписью: «Джамалян Завен Грачикович, проживает в Москве, в районе станции метро «Октябрьское поле».

Через «наружку» СБП Лунников установил точный адрес Джамаляна, затем прокинул того по оперучетам. Из ИЦ МВД пришел ответ: информация о проверяемом есть в РУОПе.

С помощью агента Рогова в региональном Управлении по организованной преступности (официального запроса, чреватого утечкой информации в преступную среду, Дмитрий решил не посылать) личность Джамаляна была «подсвечена»: последний подозревался в профессиональной организации заказных убийств.

Все становилось на свои места. Впрочем, не совсем. Вряд ли импозантный Аркадий Семенович, представившийся Баранову президентом фонда содействия частным медицинским фирмам, планировал использовать «Бакалавр» только для банального лишения жизни неугодных людей, просто убийств по заказу. И, собственно говоря, где он сейчас — Аркадий Семенович? И где «Бакалавр»?

Дмитрий с «наружником» Дамиром Шакировым, взяв с благословения Рогова резвую «Ладу-восьмерку» из гаража спецназначения, поджидали «Форд-скорпио» рядом с домом Джамаляна уже два дня. Объект не появлялся. На звонки в дверь и телефонные звонки никто не отзывался.

С утра на третьи сутки похолодало. Небо затянуло тучами, пошел дождь. Лунников, сидя на месте переднего пассажира, настроился было подремать, подняв воротник пиджака и нахохлившись, словно воробей, как вдруг из-за угла дома бесшумно выполз коричневый «Форд» с тем самым номером.

Сонливость Дмитрия как рукой сняло. Он толкнул Дамира локтем в бок, показал глазами на вышедшего из «Форда» водителя: по всем приметам тот походил на Завена Джамаляна. Шакиров кивнул: вижу, мол, не пихайся.

Водитель зашел в подъезд, в иномарке же Лунников с Шакировым разглядели оставшихся поджидать Джамаляна худую узколицую девушку с темными волосами и молодого человека с курчавой шевелюрой.

Объект пробыл в адресе не больше десяти минут. Вышел он, слегка утеплившись: поверх кремовой сорочки накинул, отдавая дань погоде, замшевую курточку.

«Форд» тронулся и, свернув с улицы Маршала Бирюзова на улицу Народного ополчения, в сторону Ленинградского проспекта, набрал скорость. Дамир не отставал, держа необходимую дистанцию. За поворотом на Ленинградский проспект, в районе станции метро «Сокол», стояла «Волга» отдела наружного наблюдения СБП с форсированным движком. Как только Джалалян повернул направо, Дмитрий, следуя законам «звездного» сопровождения объекта наблюдения, «передал» «Форд» ребятам в «Волге». Они же с Шакировым пересекли проспект и медленно покатили в сторону кинотеатра «Баку», внимательно слушая рацию.

Из сообщений коллег Лунников узнал, что Джамалян, свернув на Триумфальной площади влево на Садовое кольцо, доехал до Курского вокзала, где посадил своих попутчиков на поезд Москва — Южнороссийск. После чего в железнодорожной кассе взял два билета в спальный вагон на поезд Москва — Жемчужное. Опер, «пасший» объекта на вокзале, легко убедил кассиршу в необходимости поделиться с ним информацией о пассажирах: билеты были взяты на имя Завена Грачиковича Джамаляна и Аркадия Семеновича Швера.

Генерал Рогов, выслушав доклад Дмитрия, довольно фыркнул в усы и набрал номер телефона начальника информационно-аналитического отдела.

— Евгений Владимирович, распечатай-ка все, что там у тебя в банке данных есть по Шверу. К тебе через полчаса зайдет симпатичный молодой человек с романтичной фамилией Лунников. А, знаешь его? Ну и ладненько! Отдай все ему.

В означенный срок Дмитрий узнал, что Швер Аркадий Семенович является советником финансового, а также телевизионного и газетного магната Захара Михайловича Хотимского. Попутно подозревается в связях с израильской разведкой «Моссад».

ЛИКА ГРУШИНА

День у Лики Грушиной начался как обычно. На утренней планерке она полаялась с редактором отдела, который уже не впервые предупредил Лику о неполном соответствии занимаемой должности в связи с длительным отсутствием в ее рубрике острых телематериалов.

Он так и сказал, чуть не крича: «Ты, уважаемая, почиваешь на лаврах твоего весьма удачного репортажа о нападении на штаб-квартиру «Эстакады» озверевших аржа-ковцев. А когда это было?!! Сейчас же материалы под ногами валяются и каждый вопиет: «Увидь меня! Возьми меня!» Зажиревшая думская номенклатура… Этот колхозник — белорусский президент, ведущий себя в политике как слон в посудной лавке… Тот же Аржаков, сующий свой нос в промышленно-финансовые игры, будучи всего лишь кремлевским охранником… Провал чеченской авантюры наших зарвавшихся вояк… Вопли этих люмпенов-коммуняк в предвкушении победы на думских и президентских выборах… Да мало ли тем!.. Ты спишь, уважаемая! Тогда как надо работать. И бить хлестко по врагам демократии!.. Что и делает наша, снискавшая признание зрителей, Негосударственная телекомпания, наша НГТК!.. И у нас никому не позволительно плестись в арьергарде!»…

И так далее, и тому подобное.

Потом они с Иркой Левицкой, накачанные и воодушевленные начальственными призывами, кинулись… в буфет телекомпании, где приняли по сто пятьдесят розового мартини и выпили по чашечке кофе с пирожными «безе». После этого расслабленно и вальяжно подымили «Ротмансом» на скамеечке в сквере напротив здания компании. И лишь ближе к полудню пошли в операторскую.

В Ликину голову, однако, упорно не приходило идей, реализация коих могла бы ублажить редактора. В последнее время она вообще ловила себя на том, что, ровно сопливая школьница, боится горящего глазка телекамеры, призывающего: «Говорите, вы в эфире!» Это она-то, тележурналистка с пятилетним стажем!

Тем не менее факт оставался фактом: на нее накинулась жуткая профессиональная инертность.

Апатию свою Лика объясняла, главным образом, утратой живого интереса к политическим событиям и их закулисным движущим силам (а именно эта тема являлась в последние годы ее коньком) и собственной достаточной материальной обеспеченностью вне зависимости от работы.

Правда, деньги эти были мужнины, к тому же с Альбертом у нее сложились весьма своеобразные отношения. Старше ее на одиннадцать лет, лысоватый, чуть обрюзгший, муж являл собой довольно резкий контраст с Ликой — худой, как тростинка, узколицей, яркой брюнеткой, чьи прямые волосы водопадом ниспадали на хрупкие плечи. С прекрасным знанием международного права, в совершенстве владеющий английским и немецким языками, Альберт по своему менталитету был человеком