Искатель, 1998 №6 - Сергей Трубин

уж эта теща! Всю плешь проела со своим барахлом! Мало того, что она, новоиспеченная «челночница», использует свободную комнату их с Настасьей квартиры в качестве перевалочной базы, так еще и гоняет его, Александра, с этими шмотками в самое пекло!

Пусть скажет своей дочери, а его жене спасибо: сумела Настасья так его, Сашку, ублажить, что не смог он отказать в ее просьбе «регулярно помогать маме, у которой нездоровое сердце».

Электричка вообще перешла на черепаший ход. Александр попытался отвлечься от раздражающих мыслей и стал вглядываться в окружающих пассажиров. В принципе, ему нравилось это занятие. Глядя на изможденные, какие-то отрешенные лица пожилых женщин, живенькие, плутоватые физиономии стриженых пэтэушников, с чавканьем жующих «Ригли сперминт» или что-то подобное, свежие девичьи личики, уткнувшиеся в конспекты и переводные любовные романы, Саня чувствовал, что любит их — таких разных своих соотечественников. Из-за этой любви он и пошел в журналистику.

Ему по душе было ежедневное живое общение, новые знакомства, возможность выслушать чью-то необычную историю, снять с чьей-то души боль, утешить кого-то, пообещав с помощью пера переложить тяжесть проблемы обратившегося к нему человека на плечи читателя. Иногда удавалось достучаться до официальных инстанций, сдвинуть решение проблем его «клиентов» с мертвой точки.

А вообще-то в полусонном, изнывающем от жары вагоне людям было не до разглядывания соседей. Поэтому Саня удивился, когда почувствовал на себе чей-то пристальный, леденящий взгляд. Он медленно повернул голову влево, пытаясь «нащупать» источник отрицательной энергии. И погрузился в беспамятство…

Очнулся Александр на «Преображенке». Несколько минут пытался осмыслить: где он, что собирается делать? Взглянул на свои ладони.

Стоп! А ведь он держал в руках два клетчатых тещиных баула со шмотками! Где они?! Баулов не было. Саня стоял на перроне станции метро. Но ведь он покинул «Преображенку»… сколько? — пять… десять… тридцать минут назад?.. И ехал в сторону станции «Улица Подбельского»!

Голова слегка кружилась. В мозгах плавала какая-то муть, мешавшая сосредоточиться. Но надо постараться!

Та-ак… Ничего отравляющего он, вроде бы, не ел и не пил. Жару, будь она неладна, всегда переносил без каких-бы то ни было последствий. Самочувствие вполне нормальное. Значит… Значит, кто-то элементарно… загипнотизировал его?..

По всему выходило так. Боже, какой позор! Он, журналист, разгадыватель непознанного, вляпался как провинциальный лох! Но ведь это ж надо иметь кому-то такую биоэнергетическую силищу!..

Саня понял две вещи: дома ему обеспечен хор-роший скандал, и — он должен будет попутешествовать по веткам метрополитена ровно столько, сколько ему потребуется для вычисления негодяя-суггестора.

Азу Парамонову, невысокую стройную девушку, на вид трудно было принять за цыганку. Да, она была брюнеткой, но без излишней чернявости. Да, она по всем генам унаследовала менталитет своих единокровников, но не любила одеваться броско и цветасто, старалась ограничивать себя в носимых драгоценностях.

Аза происходила из артистической семьи, игравшей на подмостках провинциального цыганского театра. Окончив школу, наотрез отказалась идти по стопам родителей. К этому времени знакомые внушили ей мысль о потрясающих жизненных возможностях, кои открывает перед Азой… ее демонический взгляд. Самой ей не давали покоя лавры известной целительницы Джины.

Аза Парамонова засобиралась в столицу. Отец, сгоряча попытавшийся выбить из дочери «дьявольские и авантюристические идеи* с помощью ремня, был остановлен обжигающим и одновременно завораживающим взглядом. В результате он повел Азу к местному барону и, посетовав на то, что «младшая из отпрысков* хочет изменить семейному ремеслу, а заодно их тихому приволжскому городку, испросил для дочери благословения.

— Что ж, — пожал плечами, выслушав их обоих, барон. — Цель у нее интересная. Почему бы и нет? Если она сможет войти в этот клан, будет много зарабатывать. А это значит, внесет лепту в укрепление нашей общины. Так, дочка?

Аза покорно склонила голову. Барон снабдил ее неплохими «подъемными».

Трудности начались сразу. На московском вокзале, куда поздним вечером пришел ее поезд, шла облава на бомжей. Попутно стражи порядка хватали дешевых вокзальных проституток, гоняли неряшливых цыганок, обвешанных чумазыми ребятишками, задерживали для проверки документов «лиц кавказской национальности»… Строго говоря, Аза по внешнему виду не «тянула» на подозрительный элемент. Но молоденький сержант, подумав, решил отнести ее к последней категории: не азербайджанка ли, симпатичная такая, курсирует между этническими преступными группировками?..

В очереди на «выяснение личности» она просидела среди откровенных отбросов общества и таких же, как она, без вины виноватых «подозрительных» всю ночь.

В пять утра решила плюнуть на все и попробовать. Встала с затертой многочисленными задами обшарпанной скамьи, подхватила свою дорожную сумку и подошла к дежурному лейтенанту. Тот поднял на нее взгляд и… оцепенел. Глаза девушки полыхали черным огнем. Они притягивали, полностью овладевая его волей.

— Дай мой паспорт! — низким голосом тихо произнесла Аза. — Вот он, справа.

Лейтенант повиновался.

— Выведи меня из отделения!

Дежурный медленно поднялся. В сомнамбулическом состоянии прошествовал вместе с Азой к двери.

— Эй, Макарыч! — окликнули его двое экипированных по полной программе сержантов патрульной службы, перекуривавшие рядом с «обезъянником». — Ничего деваху себе оторвал! А кто за пультом останется сидеть, пока ты ее трахать будешь?

Оба жизнерадостно заржали. Лейтенант же словно не слышал их.

Они вышли на крыльцо.

— Через три минуты ты вернешься обратно! — тем же тоном скомандовала Аза. — И забудешь обо мне. Не было цыганки с чемоданом! Ты понял? Повтори задание!

— Через три минуты вернуться обратно… — пролепетал дежурный, уставившись невидящим взором в рассветную белесую мглу. — Не было цыганки с чемоданом…

— Все верно. Молодец.

Аза сошла с крыльца, спокойно свернула за угол и — растворилась в спящих привокзальных кварталах.

Она довольно быстро сняла комнату у одинокой старушки в Тушино. И начала поиски подходов к Джине, дабы попасть к ней в ученицы, хотя, откровенно говоря, толком не знала, практикует ли подобное наставничество известная целительница.

Аза Парамонова натолкнулась на глухую оборону Джининого окружения. «Стенка» была вполне вежливой и корректной, но, со ссылками на самые разнообразные обстоятельства, непробиваемой. Аза, посетив по рекомендации одного из помощников Джины институт нетрадиционной медицины Бориса Альперина, потолкавшись в кулуарах региональной конференции по биоэнергоинформационному обмену, поняла: мир этот — особый; целители, по-серьезному зарабатывающие на своем ремесле, образуют жесткое конкурентное поле, куда нет входа чужакам. Более того, установив контакт с несколькими выпускницами института, Аза узнала, что вся экстрасенсорная и целительская практика дамочек-учениц Альперина проходит под контролем последнего.

— Он определяет, с кем мы должны работать, с кем — нет. Отдает предпочтение представителям «нового класса», то бишь бизнесменам…

— Ты знаешь, — добавила другая собеседница Азы, — Я благодарна Альперину, что он «подобрал» меня в период жуткой депрессии. Муж мой, офицер — электронщик, неожиданно