Лекарство против шока - Владимир Григорьевич Колычев

— Филипп Олесю не трогал!

— Он видел, как похитили вашу дочь?

— Нет… Понимаете, я не знала, куда делась Олеся. Ушла с работы и пропала. Где она, я до сих пор ничего не знаю!..

— Почему Афанасьев соврал?

— Он помочь мне хотел… Я ведь обращалась в полицию, у меня даже заявление не приняли, через три дня, мол, приходите. Филипп сказал, что никто Олесю искать не будет, если она просто пропала. А вот если ее похитили… это уже работа следственного комитета… Вы же из следственного комитета?

— Значит, похищение он придумал?

— Да… Но он действительно был на том перекрестке, картридж ходил заправлять. Хотите, говорит, я скажу, что видел, как похитили Олесю?

— Вы говорите, что Филипп всегда дома. Я читал, что он не работает.

— Тогда не работал, а сейчас в Сбербанке работает, у него же высшее образование… Хороший, в общем-то, мальчик, только невезучий.

— Что так?

— Да с друзьями не везло, одни наркоманы, он и сам пробовал, хорошо, родители у него серьезные люди, не дали опуститься.

— Сейчас не употребляет?

— Нет, что вы! Не употребляет, не играет!

— Во что не играет?

— Ну, он в онлайн-казино одно время повадился, Макар Семенович только успевал платить. Дачу продали, машину, в долги влезли, только тогда Филиппа проняло. Почти год дома сидел за компьютером, родители готовы были его содержать, лишь бы он ни с кем не водился…

— А сейчас Филипп работает?

— Да, в Сбербанк устроился, ходит, сияет, как новый пятак, — завидуя чужому счастью, вздохнула Садкова.

— То есть до того, как пропала ваша дочь, Филипп не работал. Родители боялись за него. А после того, как она пропала, бояться перестали…

— Да нет, его и раньше никто не трогал. Ну, после того как он с долгами рассчитался.

— А когда он с долгами рассчитался?

— Ну, где-то прошлой весной… Еще прошлой весной он дома сидел, не высовывался, а летом я его уже видела, в кино ходил…

— Ирина Яковлевна, давайте вы о нашем разговоре никому не будете говорить. Никому, и Филиппу в том числе. Это, прежде всего, в ваших интересах.

Журавлев и хотел поговорить с Афанасьевым, но вместо этого отправился в отдел. Там хранилась видеозапись с камеры подъезда. Емкость диска двадцать пять гигабайтов, камера откровенно слабенькая, но Ролан очень надеялся, что памяти носителя хватит на два дня. И не ошибся — запись захватила и семнадцатое ноября.

Ролан отсматривал запись, и его внимание привлек парень с капюшоном на голове. Он шел, пытаясь скрыть свое лицо от камеры, но получилось не очень. Хоть и на мгновение, но его лицо все-таки попало в кадр. Парень зашел в подъезд в одиннадцать ноль семь, а через двадцать минут уже покинул дом.

Подполковника Журавлева никто не беспокоил, Федеральная служба безопасности прекрасно обходилась без него, видимо, их вполне устраивала версия Полубедова. Кукушкин действительно мог убить Гаврилова — из личной мести, например. Возможно, в нем взыграла совесть, он хотел уехать, но, бросив машину на Почтовой улице, вернулся домой и сжег себя в знак протеста против самого себя. Кстати, очень удобно. И не придерешься, если убийца пустил в ход полотенце. Гитарная струна, например, могла оставить след даже на обгорелом теле, а полотенце вряд ли. И вскрытие ничего не даст, если легкие изнутри выгорели…

С Афанасьевым Журавлев столкнулся у подъезда, парень возвращался с работы, черное полупальто, костюмчик под ним, в глазах усталость — на фоне чувства исполненного долга. Ролан узнал Филиппа и пошел прямо на него, заставив остановиться.

— Деньги когда вернешь? — в упор спросил он.

— К-какие деньги? — заметно растерялся парень.

— Или ты думаешь, что расплатился?

— А разве нет?

— Все, никаких долгов?

— Кто вы такой?!

Ролан достал из кармана лист с распечаткой, развернул и показал Афанасьеву. Изображение смутное, но, судя по тому, как дрогнуло веко у парня, он узнал человека под капюшоном.

— Вопросы есть?

— Вы от Валеры?

— Сколько ты ему должен?

— Да не должен я ему ничего!

— Валера это подтвердил?

— Да!.. Кто вы такой?!

— Валера приходил к тебе семнадцатого ноября, правильно?

— Ну, приходил… Вы кто, вы из полиции?

— Он простил тебе долг, а взамен ты оказал ему услугу. Валера знал, что к тебе придет мать Олеси, это он придумал «Газель» с номером 088, а на самом деле это Валера похитил Олесю.

— Я отказываюсь говорить!

Афанасьев попытался обойти Ролана, но тот крепко схватил его за руку и достал из кармана наручники, хотя надевать их не спешил.

— Что вы делаете?!

— Будем вешать. Олесю. На тебя… В тюрьме таких, как ты, любят. Почувствуешь себя в шкуре Олеси!

— Да не трогал я ее!

— А кто трогал? Валера?

— Ну-у… Я точно не скажу!

Ролан вернул наручники на место, потянул Афанасьева за собой, усадил его к себе в машину, завел двигатель, возвращая в салон тепло, и спросил:

— Много ты должен был Валере?

— Да нет, всего пять тысяч, рублей… Шесть тысяч. А он сказал, что проценты набежали. До шести тысяч долларов. А он такой, с ним лучше не связываться, он и убить может.

— Были примеры?

— Ну-у… Да нет, не было… — замялся Афанасьев.

— Олесю он тоже мог убить? Или убил?

— Да я не знаю!

— А если он убил ее уже после того, как обратился к тебе за содействием? Вместо того чтобы рассказать правду, ты ввел следствие в заблуждение. Оставим ложные показания на закуску, скажу, что теперь ты полноценный соучастник убийства.

— Да не убивал Валера Олесю!

— Это ты так думаешь?

— Валера сам сказал, — вздохнул Филипп.

— Что он тебе сказал?

— Любовь у них с Олесей, с ним она жить будет. Просто мать ее не должна об этом знать, потому что будет против.

Или Афанасьев сочинял очередную байку, или некто Валера на самом деле говорил о любви, а он заставил себя в это поверить, чтобы совесть не мучила. Совесть его не мучила, вот за это и хотелось дать ему в морду.

— Ну, если честно, я ему не поверил…

— Валера Олесю похитил?

— Ну, в общем, да… Я хотел сказать об этом, но Валера мог меня убить. Он правда мог меня убить!

— Как его найти?

— Не знаю… Обычно он сам меня находил.

— И чтобы пять… шесть тысяч тебе одолжить, тоже тебя искал?

— Мишка Соков знает, как Валеру найти. Я у него деньги занял, а Валера сказал, что это были его деньги. В общем, развел меня!

— Адрес?

Ролан получил и