Современный российский детектив - Анна Майская

— Но я еще очень слаб, — печально улыбнулся Ковров, — и не смогу тебе в этом помочь.

— Да в общем-то и не надо: я сама со всем справлюсь; твоя же проблема будет меня прикрывать, пока я буду выполнять основную задачу.

На том и порешили. Спокойно обойдя эту постройку, напарники зашли в гараж возле дома Борисова; ни одна из собак, которых в деревне всего было две, на них — что было нисколько не удивительно — даже не тявкнули, а все потому, что эти животные имеют одну удивительную особенность: днем, находясь в присутствии своих хозяев, они готовы разорвать любого, кто покажется им подозрительным, но ночью… когда в округе темно, да еще «пахнет смертью», ничто не заставит их вылезти из своих будок; такие повадки были хорошо известны опытному разведчику, и он — еще когда проводил обучение военному делу — указал на них Вихревой, поэтому и действовали они сейчас совершенно спокойно, не ожидая с этой стороны никаких неприятных сюрпризов.

Методично наполнив из бочки семь двадцатилитровых канистр, девушка нашла в сарае грязную тряпку и разделила ее на семь лоскутков, имеющих в длину — каждый по метру; далее, они прошли к первому дому; вылив на его заднюю часть половину металлической емкости, отважная Маша Вихрева намочила бензином тряпку и засунула внутрь, поставив это самодельное устройство на выпирающую часть фундамента; так посоветовал ей сделать Ковров, находившийся чуть поодаль и державший наготове автомат ныне покойного Большого, готовый в любой момент вступить в отчаянное сражение.

Закончив с первой, из второй емкости смелая девушка проложила «мокрую дорожку» до второго жилого строения, аккуратно и равномерно поливая верхний слой уже довольно-таки холодной земли; впоследствии Мария повторила все те же самые действия, что производила недавно возле первого дома; полностью аналогичным образом отчаянные герои поступили и с остальными постройками. Когда все было готово, «новая амазонка» вышла на середину деревни и, остановившись в центре, прямо посередине, заняла выжидательную позицию, приготовившись к «долгожданной» встрече выбегающих из дверей бандитов. Раненый спецназовец должен был примоститься чуть сзади от развоевавшейся красавицы, поджечь протянутую к нему бензиновую дорожку, ну и в дальнейшем прикрывать возлюбленную, если вдруг что пойдет не по плану.

Едва лишь все было готово, Иван, убедившись, что Мария находится на исходном, пусть и не совсем, но все же удачно выбранном, рубеже, чиркнул сохранившейся у нее зажигалкой, переданной ему специально для этих целей, и подпалил горючее, стремительно побежавшее красно-синеньким огоньком к первой, изначальной, избушке; пламя зарделось мгновенно, и почти сразу же раздался оглушительный взрыв, возвестивший о подрыве первой канистры.

Именно его и услыхал атаман, когда собирался выйти из дома, чтобы отправиться прямиком в камеру пыток, где он намеревался продолжить незаконченный допрос несговорчивого спецназовца. В считанные секунды остальные дома также были объяты огнем, и, следуя один за другим, прозвучало еще ровно шесть не менее мощных взрывов; поляна, расположенная в центре этого лесного поселка, в один миг осветилась ярким, полыхающим светом. Виктор Павлович приблизился к окну, расположенному как раз возле входной двери, и был поражен открывшемуся его возбужденному взору видом.

Зрелище, действительно, было ужасным: в самом центре его поселения стояла если и не Валькирия, то по крайней мере настоящая «новая амазонка»; вся обагренная кровью своих убитых врагов, она держала в боевой готовности снайперскую винтовку и, удерживая правый глаз у окуляра, левым осматривала территорию, готовая в любой момент его зажмурить и произвести прицельный, и притом явно смертельный, выстрел. Неудивительно, что именно так она и поступала, когда из охваченных пожаром домов выскакивали ничего не понимающие бандиты, а из своих будок собаки, которые, как только поляна осветилась, решили наконец-таки проявить небывалую доселе активность… они были застрелены самыми первыми.

Покончив с животными, оставалось расправиться только с людьми; из них двое находилось в одной, самой первой загоревшейся, хате, а еще двое жили по бокам от центральной, атаманской избы; они выбегали, как были, проще сказать, «в чем мать родила», и тут же ложились под меткими пулями непревзойденного снайпера. «Четыре», — подумала про себя Маша. — Странно, а где атаман со своей «драной сучкой»? Неужели, его здесь нет? — поселялась в ее голове неоднозначная мысль. — Если это так, то это дрянно́е дело не закончится никогда, ведь пока он живой, он так и будет преследовать меня и Ивана, не давая нам жить спокойно. Надо во что бы то ни стало его найти и обязательно уничтожить, а заодно и его «приморенную падлу», которая не понравилась мне с самого первого раза, как я ее только увидела», — рассуждала девушка, держа под прицелом последний оставшийся оплот бандитского разбойничьего гнезда, находясь в полной боевой готовности, чтобы в любой момент среагировать на любые движения, показавшиеся внутри.

Несмотря на всеобщую панику, захватившую врасплох его спящих соратников, атаман, как известно, бодрствовал уже два часа и не поддался всеобщему настроению, так как не был охвачен сном и не являлся внезапно разбуженным, а значит, он смог вполне адекватно оценивать обстановку; наблюдая, как гибнут подчиненные ему лесные разбойники, он интенсивно «шевелил» своими мозгами, пытаясь найти наиболее правильный выход из сложившей жизненной ситуации, довольно опасной, не дающей возможностью к сопротивлению; да, он прекрасно понимал, что если разобьет сейчас окно, дабы только попытаться произвести хоть какой-нибудь, пусть и беспорядочный, выстрел, то тут же привлечет к себе внимание опытной «снайперши», и либо позволит произвести шлюхе последний в его жизни ружейный «выпал», либо даст ей возможность укрыться, предоставив ему возможность догорать в собственном доме. «Можно, конечно, попробовать стрельнуть через стекло, но наверняка эта сучка в бронежилете, а попасть в голову с такого расстояния, да еще в свете огненных отблесков — это навряд ли получится, да еще и позволит шалаве занять более выгодную позицию», — размышлял про себя Виктор Павлович в то самое время, как его дом все больше охватывался «всеуничтожающим» пламенем.

В этот момент, выпучив от страха глаза, сверху сбежала избранница главаря, судорожно пытавшаяся одеться в свою униформу и совершенно не представлявшая всю серьезность создавшегося вокруг нее положения; ничего перед собой не видя, она устремилась прямиком к основному дверному проему, чтобы, следуя своей интуитивной памяти, именно через него, как и планировала Мария, покинуть это горящее и очень опасное здание — логическое мышление в этот кошмарный момент у нее не работало совершенно.

— Куда?! — истерично крикнул Борисов,