Окно Иуды - Джон Диксон Карр

я об этом услышал. Гори все огнем, неужели он дал тягу? Неужели?.. – Какое-то время он о чем-то размышлял. – Люди считают, что я лишен чувства собственного достоинства. Что тут сказать, когда мне и Лоллипоп приходится носиться по всему городу, отыскивая свидетелей и делая всю грязную работу, которую положено делать солиситорам. По-вашему, это подходящее занятие для барристера?

– Откровенно говоря, вы не смогли бы работать с солиситором, Г. М. Вы всегда стремитесь руководить парадом в одиночку.

К сожалению, это была абсолютная правда, поэтому Г. М. моментально вышел из себя, тем более что, как показал тот случай с машиной, он уже был на пределе.

– По-вашему, это все, что я заслужил?! Так-то вы меня благодарите?! После того как я бегал по вокзалу, будто посыльный…

– По какому еще вокзалу?

– Не важно, – быстро ответил Г. М. с суровым видом, однако был настолько доволен, породив на свет еще одну мистификацию, что сразу успокоился. – Кхм… Скажите, Кен, услышав сегодняшние показания в суде, на какой вокзал вы бы отправились?

– То есть на какой поезд я бы сел? – переспросил я. – Почему вы вдруг заговорили о поездах и вокзалах? Намекаете на то, что доктор Хьюм сделал ноги?

– Это вполне возможно. Гори все огнем, неужели… – Мгновение он молчал, потом возбужденно повернулся ко мне. – Вы, случайно, не встретили сегодня в том доме доктора Хьюма?

– Встретил. Добродушный дядюшка со склонностью к избитым фразам.

– Вы последовали моим указаниям и подпустили немного загадочного беспокойства?

– Да, и мне кажется, весьма в этом преуспел, впрочем не могу утверждать наверняка. Как бы то ни было, он объявил нам, что собирается давать показания во второй половине дня. Он сказал, что постарается внушить всем мысль, что Ансвелл невменяем. Кстати говоря, с ним был еще один человек, психолог, доктор Треганнон…

Шляпа Г. М. медленно съехала по его лицу и свалилась на пол, как будто Г. М. хотел продемонстрировать мне трюк, удерживая ее на носу. Вообще-то, он гордился своей шляпой, однако сейчас даже не заметил, как она упала.

– Треганнон? – механическим голосом повторил он. – Доктор Треганнон. Боже всемогущий, похоже, мне стоит к ним заехать.

– Надеюсь, мы не собираемся спасать главную героиню? – сказал я. – В чем тут дело? Вы опасаетесь, что дядюшка-злодей может повлиять на показания Мэри Хьюм в качестве свидетеля защиты? Я тоже об этом думал и полагаю, что бояться нечего. Давайте не будем все усложнять: вы же не верите, что он способен навредить собственной племяннице?

– Нет, – ответил Г. М., – не верю. Однако на кону стоит его респектабельность. Дядюшка Спенсер может сильно разозлиться, когда узнает, что мисс Хьюм искала и не нашла его турецкие тапочки… Так-так-так!

– Полагаю, здесь имеется некая загадочная и зловещая связь со штемпельной подушечкой, вокзалом, окном Иуды и спортивным костюмом?

– Совершенно верно. Впрочем, не важно. Скорей всего, мисс Хьюм в полном порядке. Все, что мне сейчас надо, – это ужин.

Однако прошло немало времени, прежде чем его желание исполнилось. Когда мы подъехали к его дому на Брук-стрит, то увидели, как по лестнице поднимается какая-то женщина в меховой шубе и криво надетой шляпке. Увидев нас, она сбежала вниз, нашаривая что-то в своей сумочке. Я узнал голубые блестящие глаза Мэри Хьюм. Она тяжело дышала и была на грани слез:

– Все в порядке! Джим спасен!

Лицо Г. М. оставалось мрачнее тучи.

– Гори все огнем, – пробурчал он, – я просто не верю, что нам может повезти в этом деле. Похоже, само Провидение отказало парню в удаче…

– Но это правда! Дядя Спенсер… Он уехал и оставил мне письмо, чуть ли не признание…

Она продолжала копаться в сумочке, уронив на асфальт губную помаду и носовой платок. Когда наконец она достала письмо, ветер выхватил бумажку из ее руки, и я с трудом поймал ее на лету.

– Пошли в дом, – сказал Г. М.

Он проживал в одном из тех элегантных особняков, которые, казалось, существуют исключительно для того, чтобы устраивать в них приемы. Однако Г. М. почти все время находился там в одиночестве, если не считать прислугу, – его жена и две дочери круглый год отдыхали на юге Франции. Как обычно, он забыл свои ключи, поэтому принялся стучать и бесчеловечно орать на всю округу, пока не появился дворецкий и не спросил Г. М., не желает ли он войти. В прохладной темной библиотеке Г. М. выхватил письмо из рук девушки и разложил на столе под светом лампы. Послание было написано убористым красивым почерком на странице, вырванной из блокнота.

Понедельник, 2 часа дня

Дорогая Мэри,

когда ты получишь это письмо, я буду пересекать границу; сомневаюсь, чтобы кому-то удалось отыскать мои следы. Меня не оставляет горькое чувство, ведь я не сделал ничего, совершенно ничего постыдного, – напротив, я лишь пытался оказать тебе дружескую услугу. Однако Треганнон подозревает, что Мерривейл добрался до Куили и собирается использовать его завтра в качестве свидетеля. То, что я услышал сегодня дома, заставляет меня разделить его подозрения.

Я бы не хотел, чтобы ты думала плохо о своем дяде. Поверь, я все рассказал бы тебе, если бы полагал, что это принесет пользу. Некоторые обстоятельства этого дела ужасно меня удручают. Теперь могу признаться, что это я подмешал наркотик в виски Ансвелла – то был брудин, производное от скополамина, вещество, которое вызывает сумеречный сон; мы неоднократно экспериментировали с ним в больнице.

– Черт возьми! – прорычал Г. М. и грохнул кулаком по столу. – То, что нужно, юная леди!

Девушка пытливо вглядывалась в его лицо:

– Думаете, письмо оправдает Джима?

– Здесь лишь половина того, что надо. А теперь тихо, черт возьми!

Он действует очень быстро и обеспечивает потерю сознания почти на тридцать минут. Ансвелл пришел в себя на несколько минут раньше, возможно из-за того, что его пришлось приподнять, чтобы влить в горло мятный настой, перебивающий запах виски.

– Помните, что говорил Ансвелл? – спросил Г. М. – Первое, что он почувствовал, когда пришел в себя, был ужасный вкус мяты во рту, – похоже,