Принц в Бомбее - Суджата Масси

Когда Первин с Джамшеджи вошли в гостиную, она увидела, что взгляд отца смягчился при виде посетителя, сгорбившегося на стуле. Сострадание было искренним – именно поэтому многие клиенты приходили к Джамшеджи снова и снова.

– Да пребудет с вами Бог. – Джамшеджи сел в свое любимое кресло, то самое, с порванной обивкой. – Меня зовут Джамшеджи Мистри, в этом доме я веду дела с 1893 года. Первин уже рассказала мне о вашей семейной трагедии. Мне трудно подобрать слова, чтобы выразить, как это несправедливо – лишиться дочери.

Резкие складки, сбегавшие к губам мистера Каттингмастера, слегка разгладились, и он заговорил приглушенным голосом:

– Меня зовут Фирдош Каттингмастер. Вам повезло – у вас есть дочь, которая сумела закончить учебу.

Первин оставалось надеяться, что это такая протянутая ей оливковая ветвь. Она шумно выдохнула, взяла ручку и блокнот, села на диван.

– Да, мне повезло. И хотя Первин пока еще очень молодой поверенный, она отличается исключительным трудолюбием, каким отличалась и ваша дочь. – Джамшеджи подался к клиенту и добавил: – Ахурамазда[28] знает, что вы сделали для дочери все возможное. Мы тоже попытаемся по мере сил вам помочь.

Фирдош Каттингмастер коротко кивнул Первин и снова устремил взгляд на Джамшеджи:

– Френи должны были омыть и провести погребальную церемонию еще вчера. Боюсь, со всеми этими беспорядками и проволочками коронер и вовсе про нее забудет.

– Бог все понимает, – постарался успокоить скорбящего отца Джамшеджи. – Мне не раз приходилось видеть подобную ситуацию, и, хотя сложности кажутся непреодолимыми, через несколько дней вам отдадут вашу дочь.

– Дней? – выпалил Фирдош. – У парсов не принято затягивать с погребением. Ее и так уже удерживают целые сутки.

– Да, у нас есть наши религиозные традиции, – согласилась Первин. – Проблема в том, что в данном случае приоритет имеет британско-индийское законодательство.

– Как такое возможно? – озадаченно осведомился Фирдош.

Первин поняла, что нарушила данное отцу обещание и подала голос; однако Джамшеджи только закивал, поэтому она продолжила:

– Британское правительство создало для нас законодательство, согласно которому мы должны придерживаться принятой у них процедуры дознания в случае внезапной смерти, не имеющей очевидных естественных причин. Полицейский медицинский эксперт должен представить результаты физического исследования, которое называется вскрытием, на публичном судебном слушании, организованном коронером. И, как сказал мой отец, этот процесс занимает определенное время.

– Это я и так знаю. Я всего лишь сказал, что она уже пролежала в морге целые сутки! – Покрасневшие глаза мистера Каттингмастера метались от Первин к Джамшеджи. – Мистер Мистри, надеюсь, вы понимаете, что это совершенно неприемлемо.

– Возможно, врач уже занимается исследованием или проведет его сегодня в течение дня, – успокоил его Джамшеджи. – Вам кто-нибудь сообщил дату и время дознания?

Фирдош Каттингмастер покачал головой:

– Нет. И у меня сегодня нет времени выяснять. Магазин мужского платья, в котором я работаю, вчера подвергся нападению. Мне приказали сегодня выйти на работу – я и выхожу, правда с опозданием. Мое место в Дунгервади, за молитвой, но я не там.

Джамшеджи приподнял брови:

– Я крайне удручен новостями касательно вашего места работы. Как называется ваш магазин?

Первин знала, но промолчала.

– Магазин Готорна. Оттуда забрали как минимум десять костюмов. Убытки хозяина – и мои убытки. – Фирдош закрыл глаза.

– Именно в этом магазине моему сыну сшили первый английский костюм, – одобрительным тоном поведал Джамшеджи. – И он по-прежнему заказывает там рубашки.

– Вы счастливый человек – у вас и сын, и дочь дожили до взрослого возраста. – Фирдош Каттингмастер опустил глаза в пол, Первин это видела уже и раньше. Ему будто бы было невмочь смотреть другим в лицо. А может, там, на земле, он черпал новые силы. – У меня тоже были и сын, и дочь. Оба мертвы. Мы состаримся, так и не сыграв ни одной свадьбы, не порадовавшись внукам, – некому будет поддержать нас в немощи.

В комнату вошел Мустафа, аккуратно неся серебряный поднос с минтонским чайным сервизом. Первин налила чаю в чашку, поставила ее перед мистером Каттингмастером. Тут же стояло блюдо с бхакра[29] – сладкими пышками, которые каждый день выпекали у Яздани. Первин предложила одну мистеру Каттингмастеру, но он покачал головой.

Не может она есть перед человеком, который скорбит и отказывается от пищи. Первин не стала брать пышку, а вот отец взял.

Налив и себе чаю, Первин вернулась на диван, снова взяла блокнот.

– Выпейте чаю, мистер Каттингмастер.

Мистер Каттингмастер взял чашку, пригубил.

– У меня было ужасное утро. Я проснулся с осознанием того, что моей дочери больше нет. А потом пришел Хушру – мальчик, сын соседей – и рассказал про случившееся в магазине.

Первин не стала рассказывать, что стала свидетельницей погрома, – вдруг отец начнет задавать ей неудобные вопросы. Да и вообще, ее дело – записывать.

– Есть и другие плохие новости.

Мистер Каттингмастер поставил чашку на блюдце и покачал головой:

– Город обезумел. Я все думаю: может, и Френи убили бунтовщики, – однако ректор колледжа все твердит, что это был несчастный случай.

– А когда вы разговаривали с мистером Атертоном? – Джамшеджи придвинул клиенту блюдо с пышками, тот отмахнулся.

– Мы появились уже поздно, когда ее укладывали на повозку. Мистер Атертон подошел и коротко переговорил с нами. Сказал, что, как ему представляется, Френи перевесилась через перила галереи, чтобы лучше разглядеть принца, а потом упала.

– А ректор Атертон не сказал, были ли этому свидетели? – поинтересовалась Первин.

– Нет, – ответил мистер Каттингмастер. – Сказал только, что полицейские нашли на ветках куста прямо под перилами лоскут ткани-хади. От того сари, которое было на ней, когда ее нашли, хотя из дома она ушла в другом. Тогда на ней было зеленое сари, о чем моя жена уже сказала вчера мисс Мистри. Мне кажется, в коричневое ее могли обрядить бунтовщики – заставляют же они мужчин носить индуистскую одежду.

Мысль была невнятная, но Первин она дала возможность заговорить на интересовавшую ее тему – отец точно не догадался бы об этом заговорить. Она неуверенно произнесла:

– Я знаю, вы не хотите, чтобы я задавала вопросы, но я все-таки хочу спросить про одежду.

Мистер Каттингмастер бросил на нее недовольный взгляд:

– Продолжайте, мисс Мистри. Вы такая же настырная, какой была и Френи.

Слово прозвучало неуместно, особенно учитывая, что дочь его мертва. Но Первин решила, что не даст ему заткнуть себе рот, а вопрос у нее был очень простой:

– А вы когда-нибудь видели Френи в сари из ткани-хади?

Он прищурился:

– Я вас не понимаю.

Первин повторила вопрос.

– Я бы никогда этого не позволил. Ткань грубая, бедняцкая, а я