Исчезновение в седых холмах - Полина Сутягина

кружевах, — повторил Джон. — Некоем… богатстве, может быть, называемом кружевами… — Он чувствовал, что сейчас тычет пальцем в небо, но все же, доверяя чутью, настаивал на своем вопросе. Точно не зная, что сокрыто под этими словами в переписке потомков Блэквудов, Джон понимал, что с этим многое связано в данной истории. Реакция миссис Кардис слишком явно указала на это.

К его удивлению, мистер Гаррет вдруг произнес, немного рассеянно и спотыкаясь:

— Да, я слышал о чем-то таком… Но совсем не от супруги. — Он почесал подбородок и откинулся на спинку стула. Взгляд мужчины оторвался от собеседника, стал отстраненным. Джон наблюдал его, не понимая пока, как интерпретировать такую реакцию. — Об этой шкатулке, вы хотели сказать, — сразу обозначив суть предмета, продолжил мистер Гаррет, — ходили байки на нашем корабле. Как-то боцман, будучи сильно навеселе во время отпуска на берег, выложил странную историю, от которой, протрезвев, отнекивался. Будто бы есть некая шкатулка с пиратскими сокровищами, принадлежащая весьма знатному семейству. А в ней хранятся награбленные каменья безумной ценности. Никто ее в глаза не видел, а даже если бы и видел, то открыть бы не смог, ибо она как-то хитро там запечатана, оттого ее называют «кружевами». Более того, на шкатулке якобы лежит проклятье: тот, кто владеет ею, не живет долго. Я не придал этой истории значения. Кто в море не рассказывает побасенок о пиратских кладах? — Мужчина хмыкнул, но невесело. — Вот только когда я работал дома у полковника по рекомендации моего капитана, фамилия, оброненная в разговоре, вдруг привлекла мое внимание и оживила те истории. Да-да… — он кивнул, отвечая на заинтересованный взгляд Джона, — Блэквуд. — Он сделал небольшую паузу и продолжал: — Когда миссис Кардис отправила меня к своей сестре, я, конечно, чего уж, испытывал некоторое любопытство. Но не думайте, что я мог позариться на какие-то там сокровища из глупых легенд… Хотя тогда в замке Блэквудов мог бы поверить и в проклятия. Впрочем, я никогда не спрашивал об этом Лиззи — ни до, ни после свадьбы. А она об этом и не говорила. Да и зачем, ведь если что и было, то отец лишил ее наследства… Но почему вы со мной об этом говорите? Неужели эти побасенки про какую-то там пиратскую проклятую шкатулку имеют отношение к исчезновению моей дочери?

— Увы. Я полагаю так, — произнес Джон.

— Вы хотите сказать… — мужчина всем корпусом подался вперед, — что ее украли из-за этих побрякушек?

— Этого я не знаю. Я до сих пор не уверен в похищении. — Джон продолжал внимательно смотреть на мистера Гаррета. Неужели такой простак? Но отчего после каждой новой детали оказывается, что он знал больше? Могло ли быть так, что посещение дома Блэквудов изначально было его целью? Однако сколько Джон ни вглядывался в большие, в обрамлении лучевидных складок, глаза, суховатые неширокие губы, крупный лоб собеседника, ответов на свои вопросы он в них не находил. Только черты беспокойства демонстрировала мимика мистера Гаррета да на дне глаз играла давно притаившаяся там печаль, которая в моменты то выплескивалась, становясь видимой, то затихала, но ни на мгновение полностью не покидала своего прибежища.

— Я правильно понял: вы полагаете, что миссис Гаррет, еще будучи Блэквуд, находилась в опасности в родительском доме? Ей угрожали? Или были какие-то косвенные указатели на это?

— Нет… Прямой угрозы, разумеется, не было… — протянул фразу мистер Гаррет. — Я же говорю, дурное это было место. Ей там было плохо.

— Она сама говорила вам это?

— Да. Она хотела сбежать оттуда, но боялась. Даже в какой-то момент практически отказалась от этого плана. Но тогда я уже не был готов ее отпустить, особенно оставить там одну. В окружении этих давящих стен.

— Она не говорила, чего именно боялась? — Джон уже вовсю работал карандашом, нанося не слишком аккуратные, часто сокращенные слова на страницы блокнота. — Родителей? Других родственников? Кто еще был в замке?

— Нет, она не говорила… — тяжело вздохнул мистер Гаррет. Он положил широкую ладонь на стол и медленно провел ей по деревянной гладкой столешнице. — Мистер Блэквуд показался мне человеком мрачным и тяжелого нрава. Со мной он практически не разговаривал, а если и случалось, то старался быть предельно краток. Из жителей замка я общался только с Лиззи и Мартой. Перекидывался парой слов с дворецким, но он, как и его хозяин, разговорчивостью не отличался. Вообще чопорный народец эти дворецкие… — Натолкнувшись на внимательный взгляд Джона, мистер Гаррет вернулся к делу: — Ну да вроде и все… слуг, конечно, немало было. Все как положено. Тетки какие-то, слышал, навещали время от времени.

— А миссис Блэквуд?

— Она умерла, когда ее дочери были еще маленькими.

Оба замолчали. Джон подумал, что если бы он верил в проклятья, то эти смерти — вначале миссис Блэквуд, а потом миссис Гаррет — весьма подходили бы под такую теорию. Но в проклятия он не верил. А также в подобного рода совпадения.

— Но мне, пожалуй, пора, — заметил Джон, поднимаясь. — Мисс Слоу огорчится, если я опоздаю к ужину. — И хотя именно это обстоятельство волновало его меньше всего, он принял невозмутимый вид и направился к выходу, провожаемый недоумевающим взглядом хозяина дома.

— Постойте, но что же с моей дочерью?

— Пока не знаю, сэр. Но, надеюсь, в скором времени это изменится.

* * *

Покинув дом Гарретов, Джон завернул на почту и, собравшись с духом, набрал телефон конторы «Мудрый эсквайр», полагая, что в этот час мистер Твибинс еще на работе. Разговор состоялся недлинный и не слишком приятный. Джон постарался заверить начальника, что дело подходит к концу и совсем скоро он будет на рабочем месте. Ему и самому очень хотелось верить в свои слова. Уже повесив трубку, он некоторое время стоял, уставившись в стену, пока жена почтальона, ассистировавшая ему с телефонным подключением, не поинтересовалась, не нужно ли чего еще, и не напомнила, что почта закрывается. Джон достал из нагрудного кармана жилета часы, с удивлением обнаружив, что общественные заведения закрываются здесь на час раньше привычного, извинился и поспешно вышел на улицу.

Ветер немного поутих, и можно было не опасаться снова потерять котелок, однако Джон снял его сам, повертел в руках, вспоминая недавний побег головного убора. Основная идея начинала вырисовываться у него в голове, но оставалось уточнить еще ряд деталей и, разумеется, найти саму девушку. В последнем Джон решил положиться на невольных помощников. В момент размышлений он наблюдал поверхность собственной шляпы и потому не сразу заметил стремительно приближавшегося к нему мужчину. И если бы в последний момент Джон