Голодный гоблин - Джон Диксон Карр

Доктор Весткотт кивнул.

– В данный момент, суперинтендент, допросить мистера Сигрейва вы не можете. Остальные из нас к вашим услугам. – Он быстро назвал присутствующих. – В какой комнате вы предпочтете проводить допросы? Вы же здесь бывали раньше, не так ли?

– Да, я заходил в этот дом, сэр. Я бывал только на служебной половине, но хорошо знаю расположение помещений. Эта большая комната слева, кажется, библиотека? Она отлично подойдет, благодарю вас. Если вы зайдете в дом, леди и джентльмены...

И тут Пат обратилась к представителю закона:

– Как вы слышали, суперинтендент, я Патрисия Денби. А это, как вы тоже слышали, мистер Кристофер Фарелл. В какой-то мере мы являемся свидетелями; мы готовы рассказать вам то немногое, что нам известно. Но... надеюсь, вы не будете против, если я сначала отведу мистера Фарелла в сторону (здесь же, рядом, у вас на глазах) на несколько секунд? Это не заговор; нам нечего скрывать. Так можно?

– И это будет достаточно честно, мисс, – великодушно согласился страж закона, – потому что рано или поздно мне придется поговорить со всеми вами. Так что будьте любезны – но не слишком долго. Остальные, как я уже говорил...

Первой вошла Сьюзен, за ней последовали сэр Хьюго, Джордж, констебль Перкинс и сам суперинтендент Брунсвик. Поскольку Патрисия и Кит оставались снаружи, доктор Весткотт, входивший в дом последним, помедлил у дверей, прежде чем закрыть их.

– Если на меня сейчас выпали обязанности дворецкого, позвольте мне быть хорошим дворецким. Пока будете совещаться, дети мои, не забывайте нашего друга Брунсвика. Он далеко не столь примитивен, каким пытается предстать, и он не дурак. И учтите, это патентованный замок; я поставлю его на стопор, чтобы вы не остались вне дома. Кстати, счастливого Хеллоуина.

Дверь закрылась.

Как бы ни была тиха и спокойна эта ночь, Пат испуганно шарахнулась от каких-то бесформенных очертаний, которые, как оказалось, были экипажами, стоящими у дверей. Она уже успела преодолеть небольшое расстояние по дорожке, ведущей к югу, когда ее нагнал Кит. Пат, вздрагивая, повернулась лицом к нему:

– Кит, в чем дело?

– Дело?

– За последний час я не менее полудюжины раз пыталась привлечь твое внимание, но мне это не удавалось. Весь вечер, вплоть до недавнего времени, ты сгорал от желания услышать историю, которую, по твоим словам, я скрываю...

– И ты ее в самом деле скрывала? Из-за чего оказалась в сложных, запутанных обстоятельствах?

– Ну, я бы не сказала, что они оказались столь уж запутанными.

– Это я говорю, Пат. Я сказал это вечером и повторяю сейчас.

– Тебя нелегко понять, Кит. – В лунном свете на ее ресницах блеснули слезинки. – Ты угрожаешь мне пытками инквизиции, если я запоздаю с рассказом тебе хоть на минуту после десяти. Сейчас уже давно минуло десять, а ты не проявляешь ни малейшего интереса... Разве ты не хочешь узнать, что я собираюсь тебе рассказать?

– В данный момент в этом нет необходимости. Боюсь, что я уже все знаю.

– Боишься?

– Да, боюсь! Предполагалось, что будет взрыв; взрыв в самом деле состоялся, и его результаты едва не оказались фатальными. Появилось несколько факторов, которые могут привести в замешательство, но мы не должны впадать в смущение. Мы не должны терять из виду главный мотив.

– Что ты имеешь в виду под ним?

Он отошел от нее на несколько шагов и вернулся обратно.

– Этим вечером, Пат, я увидел доказательство, которое говорит об истинном положении дел в «Удольфо». Оно рассказывает не все – так, оно не сообщает, кто стрелял в Нигела, – но оно достаточно ясное и определенное. Были и, скорее всего, еще будут другие и более мощные потрясения.

– Кит!..

– Мы должны будем обсудить это дело, мы должны будем вышвырнуть его вон, когда в головах у нас воцарится спокойствие. Не можем ли мы завтра встретиться где-нибудь, чтобы полностью во всем разобраться и все оценить? Например, у тебя дома?

– О да! Мы легко сможем... нет, подожди! Я все поняла! Ее лицо, еще бледное, но с которого уже сошел испуг, было столь же очаровательно, как и ее фигура. Кит не без усилия удержался от искушения прикоснуться к нему.

– Ну? – потребовал он ответа.

– «Базар» на Бейкер-стрит, Кит! Можешь ты меня встретить там, скажем в три часа дня?

– Конечно. Где находится это заведение на Бейкер-стрит? И что продают на этом базаре?

– Ты должен был побывать на нем еще несколько лет назад, потому что «Базар» там находится с давних пор. Это не базар в обычном смысле слова, просто у него такое название. Скажи любому кебмену, чтобы он тебя доставил к «Базару» на Бейкер-стрит. И не проси его, чтобы он разыскал меня; ты сам увидишь, как я тебя жду. Нам есть о чем поговорить, не так ли?

– Есть. Поскольку Нигел на самом деле в первый раз оказался прав...

Пат, подняв руки, положила их на отвороты его сюртука.

– Мой дорогой, – едва ли не со слезами сказала она, – эти туманные намеки предельно смущают меня. Что ты имеешь в виду под главным мотивом? И почему ты сказал, что Нигел в первый раз оказался прав?

– Потому что он в самом деле был прав. Потому что Мюриэль – это не Мюриэль; может, это та неуловимая Дженни, фамилия которой никогда не упоминалась. Все зависит от внутренней убежденности, что «Мюриэль Сигрейв» – обманщица, так что будь любезна, не пытайся делать вид, что ты ничего не знаешь. Ты уже все знаешь, Пат; и знаешь куда лучше, чем я!