След на болоте - Андрей Анатольевич Посняков

Послушно притащив из палатки приемник, Коля Ващенков принялся крутить ручку настройки…

Никто особо не ждал, как вдруг сквозь треск и шипение всплыла вполне подходящая песенка…

Трудно было человеку десять тысяч лет назад,

 Он пешком ходил в аптеку, на работу, в зоосад…

— Ого! «Поющие гитары»! — восторженно взвизгнув, Олечка чмокнула Ващенкова в щеку и тут же пустилась в пляс…

Он не знал велосипеда, слепо верил в чудеса…

 Потому что не изведал всех достоинств колеса!

Вытоптанная вокруг оставленного кем-то кострища площадка превратилась в самую настоящую танцплощадку!

— Дай-дай-дай-дай!

— Дай-дай-дай-дай!

Женька тоже бросилась танцевать, надев красивую румынскую рубашечку в черно-желтую клетку. И это несмотря на то, что нужно еще было почистить оставшиеся от недавнего ужина котлы, проигранные в карты незадачливым напарником Колей…

— Да-дай-дай-дай… Да-а-а-ай…

Зашумев, музыкальная волна ушла, исчезла…

— Ну, вот, всегда так, — надулась Оленька. — Только что-нибудь хорошее… и…

В палатке Виктора Петровича вдруг забренчала гитара… А затем показался и сам начальник — довольный и сияющий.

— Что, подвела техника? А я вас предупреждал — учитесь играть на гитаре. Не так уж и сложно.

— Да-а… А у кого слуха нет?

— У кого слуха нет, пусть идет котлы чистить! — рассмеялся Петрович. — Верно, Женя? Утомилась, поди? А вот не садись играть с тем, кто не умеет.

Колесникова так еще не поняла кружковода до конца, вот и сейчас не было ясно — серьезно он говорит или подшучивает, издевается? Скорее, второе…

Между тем начальник тронул пальцами струны…

— Дай-дай-дай-дай! Дай-дай-дай-дай!

Девчонки взвыли от восторга, и танцы продолжились уже под гитару… А как Петрович играл! Да еще и пел… Ну прямо на все руки мастер! Правда, честно предупредил, что не очень-то много танцевальных песен знает…

И ту же сыграл «Торреро»! А потом «Аппачи»… Из репертуара «Щэдоуз»… и все тех же «Поющих гитар», очень модного вокально-инструментального ансамбля, недавняя пластинка которого звучала на всех танцплощадках страны…

— А теперь — сюрприз и смена репертуара! — закончив играть, сказал Ширяев и неожиданно протянул гитару… неприметному мальчишке Ване Рябочкину, из тех, кто отзанимался всего год. — Хочу вам сказать, что Иван у нас ходит в музыкальную школу… И там его хвалят. Ну, Ваня, играй!

Мальчишка совсем застеснялся и даже покраснел до самых корней светлых, отросших почти до плеч волос. И правда, в провинции среди ребят всегда считалось, что музыкальная школа — только для маменькиных сынков.

— Ну, давай, давай, Ваня! — подбодрили девчонки. — Тут же все свои!

— Ну… — устроив гитару поудобней, парнишка тряхнул челкой. — Ну, как хотите… Я не виноват! Сами просили… Что-нибудь танцевальное, говорите?

— Да-да! — громко воскликнула Олечка. — Какой-нибудь быстрый танец…

Ваня тронул струны… сначала нижние, потом верхние… А потом… Потом ноги сами пустились в пляс!

— Иси-биси тини-уини! — танцуя, подпевали девушки. Вернее, только они и пели — Иван же просто играл… Но зато как!

— Вань, это «Тини-уини», что ли? — подпрыгнув, завизжала Олечка. — Ну, ты даешь!

Девчонки пели по-русски, песенка-то была… не то чтобы запрещенная, но петь ее по-английски было никак нельзя — ну не может же быть приличных слов в песенке про короткий цветной купальник — бикини. Не песня, а какая-то идеологическая диверсия! Правда, все плясали и пели… даже комсорг Марина Снеткова!

Как только песня закончилась, к юному музыканту подошел Николай Кныш:

— Ну ты прямо этот… Элвис Пресли! Уважуха, брат! А медляк сбацать можешь?

— Да пожалуйста! — справившись с первым смущением, мальчишка вел себя как настоящий музыкант. — Песенка про любовь… Так и называется — «Я люблю». Из репертуара ансамбля «Дружба»… Только вы, девчонки, подпевайте!

Ваня тронул струны…

Хочешь, я пойду с тобой… рядом…

и с ума тебя сведу… взглядом…

Женя не успела опомниться, как Коля Кныш уже пригласил на танец Тимофееву Веру… И стал ей что-то говорить, шептать на ушко, ладонь его скользнула с талии… чуть ниже…

— Потанцуем?

Подойдя, Виктор Петрович осторожно взял девушку за руку:

— Если ты, конечно, не против…

— Да не против, нет…

Закружились пары…

Хочешь, я спою тебе — слушай,

Песней трону я твою… душу…

А ведь он стесняется! — вдруг подумала Женя. Вон как скованно держится… и на «пионерском» расстоянии… Явно смущен! С чего бы? Своих-то девчонок вон как гоняет… Ну так свои-то — школьницы, малолетки, а она, Женька, — взрослая, это совсем другой коленкор. Мало ли что может случиться… когда кругом такая романтика!

* * *

Ночью все спали без задних ног! Еще с вечера умаялись так, что сразу после танцев все разбрелись по палаткам, у костра остались сидеть лишь Виктор Петрович да — чисто из вежливости — Женька. Физкультурник меланхолично перебирал струны гитары, искоса поглядывая на девушку, видно, хотел что-то сказать… как вдруг девичья палатка грохнула смехом!

— Эй, вы что нам спать не даете? — тотчас же крикнул кто-то из парней. В их палатке тоже засмеялись.

— Вот… одиннадцати еще нет — а уже и песен попеть не с кем, — неожиданно пожаловался Петрович. — Женя, ты какие песни любишь?

— Современные!

— А какие современные? Из кинофильмов? — негромко уточнил кружковод. Видно было, что он старательно поддерживал разговор. Оно и понятно — скучно ему сейчас, все разошлись… Да и вообще, из взрослых — одна Женя!

— Ну, наверное… Но не из всяких… Про медведей из «Кавказкой пленницы» — да, а вот «Свадьба в Малиновке» или там «Трембита» — как-то не очень, — честно призналась Женька. — Как-то не очень оперетту люблю…

— А что ты любишь?

— Что вы играли… «Шэдоуз», «Битлз»… «Ролинг Стоунз» еще… Ну и французских — Франс Галь, Мари Лафоре…

— Никогда их не слышал, — усмехнулся Виктор Петрович, — ну, кроме «битлов».

— А «Шэдоуз» играли! «Аппачей»…

— А-а! Так это же «Поющие»… Наш ансамбль!

— Угу, угу… наш… «Песенка велосипедиста», кстати, тоже не наша, — засмеялась Женечка и поворошила тающие в костре угли.

— Когда весна-а-а придет, не зна-аю… — негромко запел кружковод… и тут же кивнул Жене. — Подпевай!

— Вы бы еще затянули «Вот кто-то с горочки спустился»! Да такое старье родители мои поют, когда выпьют… — хмыкнула Женя.

— Ох… не советская ты, Женя, девушка! — Отложив гитару, Петрович шутливо погрозил пальцем и вдруг, понизив голос, предложил: — А вот насчет выпить… Завтра деревня по пути будет, там сельпо есть… Могу вина